Философия психологии. Новая методология - [6]

Мы забыли, что такое философия, и говорим не о философии, а о «философских системах», мы не помним о душе, когда рассуждаем о «психотерапевтических направлениях». Вместе с тем философия – это прежде всего особенный уровень осознания, где значимость обретает то, что теряется в повседневной жизни в навязчивой погоне за интеллектуальным барышом от новомодных, но методологически пустых теорий. И в психологии, к сожалению, складывается аналогичная ситуация – сотни психотерапевтических школ думают лишь о техниках, используя теорию лишь как объяснительную модель, но не более того.

Именно поэтому психософия решается на объединение психологического знания и философского мышления, но на совершенно новом уровне, где методология предшествует знанию, а знание – практике. Психософия исходит здесь из двух основных положений, с которыми, как нам кажется, трудно не согласиться.

Во-первых, развитие философии есть по сути дела – развитие идей о человеке. Венцом, апофеозом этого стал XX век, когда феномен человека в философии оттеснил на второй план все, даже религиозную тематику. Экзистенциализм, философская антропология, феноменология, антропософия – вот современные религии в философии.

Во-вторых, очевидно, что психика человека – вся психика, взятая в ее целостности, в самом широком ее понимании (мы не выделяем здесь сознательное, бессознательное, индивидуальное и социальное – вся) – есть сам человек, а так как нет ничего, что бы человека не касалось и не было бы с ним связано,[1] то все, что существует, существует «через» человека, а следовательно, перед тем как делать заключение о чем-то через феномен познания, мы должны «оглянуться на человека» для того, чтобы понять: «что?» и самое главное: «как?» человек познает – и после этого наше познание реальности не будет замутнено абстрактными гипотетическими предположениями о том, что есть реальность и какое она имеет к нам отношение.

6. Как новая методология связана с онтологией и гносеологией?

Методология – это не просто целостная система методов познания, это еще и гносеологическая, а с ней и онтологическая системы. То есть методология – это не только то, «как познавать», но и то, «что познавать». Правда, существующая методология не считает необходимым структурировать познаваемое. Однако как можно без этого осуществить познание? Психософия считает, что познаваемое и инструмент познания должны быть определены непротиворечиво и только в этом случае методология может быть по-настоящему эффективной. Поэтому психософия определяет и предмет познания, и инструмент познания.

По материалам выявленных противоречий мы решаем несколько вопросов: о языке (и формулируем новый язык), о возможности и вероятности (и формулируем теорию принципа), все это обращает нас к миру процессов, а в итоге позволяет создать по-настоящему открытую систему научного знания. Таким образом, новая гносеологическая модель позволяет системно изучать феномен человека – эту поистине наисложнейшую открытую систему, а также оказывать конкретному человеку реальную помощь. Все это возможно потому, что новая методология и ухватывает сущность, и видит процесс, а без этого решение «проблемы человека» в принципе невозможно.

Теперь несколько слов по каждому пункту.

Мы не будем приводить здесь доказательств синонимичности логики и языка, поскольку это тема отдельного разговора. Но очевидно, что логика – это способ мышления, а язык – способ выражения мысли, не усмотреть здесь прямой взаимосвязи достаточно трудно. Вместе с тем не секрет, что нынешний наш язык на данном историческом этапе все меньше и меньше способен справляться со своими задачами, проявляет, так сказать, семантическую слабость. Наиболее явственна эта его «неполноценность», например, в сфере современной физики и, конечно же, в вопросах психологического толка. Мы анализируем причины этого и ясно осознаем, что, для того чтобы избежать всех возникающих сложностей, необходимо переходить от языка, называющего конкретные вещи и состояния, к процессуальному и нефактуальному языку, что технически представляется достаточно сложным, но решаемо с помощью теории принципа.

Как мы приходим к теории принципа? Здесь мы основываемся на очевидной аркаде противоречий: любой процесс по своей сути представляет собой гомогенную полипотентную возможность, она ограничена лишь условиями (поэтому мы обычно имеем дело с вероятностью), но, несмотря на эту гомогенность и полипотентность в основании, в результате мы имеем потрясающий мир – уникальный, разнообразный; и вместе с тем, несмотря на индивидуальность своих проявлений, он поражает своей целостностью и системностью. Как решить эти противоречия?

Очевидно, что простым мудрствованием этого сделать не удастся, и тут на помощь приходит опыт психотерапевтической работы. Анализируя динамику процессов личностного роста, процессов осмысления нового опыта пациентами и другие данные, мы оказываемся на пороге новой теории. Отличительные ее особенности заключаются в том, что она не работает ни с содержательными аспектами бытия (которых существует неограниченное множество, в связи с чем и решения представляются здесь весьма условными), ни с формой (практически по той же самой причине), а лишь с процессуальными структурами.