Философия Х. Патнэма - [46]

Указанная тенденция выразилась в том, что Патнэм заменяет свою прежнюю антитезу "метафизический реализм/внутренний реализм" противопоставлением "Реализма с большой буквы", под которым он имеет в виду господствующий в современной аналитической философии метафизический образ мира, и "реализма с маленькой буквы", который выражает представление о мире с точки зрения здравого смысла. Между этими двумя позициями имеет место очень резкое расхождение, поскольку хотя Реалист претендует на то, чтобы обосновать веру обычных людей в реальность внешнего мира и в возможность объективного знания и защитить ее от философского скептицизма, он практически отвергает все то, что как раз и составляет существо этой веры, и поэтому в его метафизической картине мира не остается места для здравого смысла и нет надежного заслона от скептицизма и релятивизма. Требование "реализма с человеческим лицом" означает, таким образом, отказ от непомерных претензий "Реализма с большой буквы" и возврат к "реализму с маленькой буквы".

Разъясняя свое новое понимание реализма (т.е. "реализма с маленькой буквы"), Патнэм ссылается на слова Витгенштейна о том, что «деревья и стулья… это образцы того, что мы называем "реальным"» [147]. Поэтому тот факт, что «стул голубого цвета, является в парадигмальном смысле "реальностью"» [148]. Но считать ли в таком случае реальными те сущности и объекты, которые постулируют научные теории и которые являются недоступными чувственному восприятию (элементарные частицы, поля и т.д.)? Отвечая на этот вопрос, Патнэм обращается к дискуссии между У.Куайном, С.Крипке и Д.Льюисом по вопросу о том, тождественны ли воспринимаемые нами предметы окружающего мира ("деревья и стулья") той пространственно-временной области, которую они занимают, и тем разного рода полям (электромагнитным и т.д.), которые их образуют. Разбирая различия в позициях этих философов, Патнэм делает "неожиданный" вывод: вопрос о том, тождественны ли в реальности стулья и деревья занимаемой ими пространственно-временной области и образующим их полям, является бессмысленным, поскольку считать их тождественными или нет – это вопрос конвенции. Правда, Патнэм сразу добавляет, что конвенцию не следует понимать в абсолютном смысле как истину по определению, полностью независимую от фактов, поскольку "что является фактическим", а "что – конвенциональным" – это вопрос степени. Даже наши зрительные восприятия зависят от имеющейся концептуальной схемы в целом, от используемого языка. «Элементы того, что мы называем "языком" и "сознанием", проникают так глубоко в то, что мы называем "реальностью", что попытка представить нас как тех, кто отображает что-то независимое от языка, безнадежно скомпрометирована с самого начала» [149].

Приведенное рассуждение Патнэма свидетельствует по крайней мере о двух вещах. Во-первых, оно показывает, насколько теперь Патнэм далек от своей прежней научнореалистической позиции. По существу он формулирует явную антиреалистическую точку зрения в отношении объектов, постулируемых научными теориями. Во-вторых, на наш взгляд, это рассуждение содержит в себе довольно эклектичное соединение двух несовместимых концепций. С одной стороны, характеризуя объекты нашего чувственного опыта как то, что и составляет "реальность", Патнэм очевидным образом встает на точку зрения "непосредственного реализма". С другой стороны, рассуждая в прежнем духе о зависимости реальности от языка и сознания, он выражает (хотя и в очень нечетком виде) позицию, которая лучше укладывается в схему объяснения, характерную для "опосредованного реализма" [150]. Обозначившееся трение между новым аспектом в понимании Патнэмом реальности и его прежними воззрениями на отношение между языком и миром не могло, на наш взгляд, не повлечь за собой определенного пересмотра концепции реализма в целом.

И, наконец, третьим фактором, сыгравшим существенную роль в выработке Патнэмом "нового" решения проблемы реализма, является кардинальное изменение им своей позиции в философии сознания. Вопрос об отношении между сознанием и мозгом всегда составлял важный предмет исследования для Патнэма. В начале 60-х годов он предложил, параллельно с несколькими другими философами, новый подход к решению психофизической проблемы, который получил название "функционализма". В течение длительного времени Патнэм отстаивал эту позицию, однако в 80-е годы он уже основное внимание уделял ее критическому анализу, завершившемуся в начале 90-х годов полным отказом от нее.

Функционализм представляет собой вариант так называемой теории тождества (identity theory), которая в настоящее время является преобладающей методологией в философии сознания и когнитивной науке и согласно которой наши ощущения и восприятия тождественны определенным состояниям мозга. В отличие от физикалистского варианта теории тождества функционализм отождествляет ментальные состояния не с физическими состояниями мозга, а с его "функциональными" состояниями. При таком подходе мозг понимается как очень сложная система, которая помимо физических свойств обладает свойствами более высокого уровня – так называемыми функциональными свойствами. Функционализм предполагает прямую аналогию между мозгом и "цифровым компьютером": «наша психология должна быть описана как программное обеспечение этого компьютера – как его "функциональная организация"»