Философия - [10]
В этой связи Алексей Степанович Хомяков (1804 - 1860) - один из основоположников славянофильства, развивает свое учение о церкви как живом духовном организме любви, в которой полнота индивидуальной духовной свободы внутренне слита с конкретной реальностью духовной общины. В принципе соборности - святого и свободного универсализма - он видит истинный смысл христианства, искаженного Западом. В принципе соборности части подчинены целому и лишь в составе него и от него получают смысл и ценность.
В русской философии установлен совершенно новый критерий истины и соответствующая ему познавательная способность. Им стало понятие опыта, но не как опыта чувственной очевидности, а как жизненно интуитивного постижения бытия в сочувствии и переживании.
С понятием живого знания тесно связана другая черта русского мышления его принципиальный онтологизм. Главной задачей русской философии было движение к действительному бытию, реальное проникновение в само бытие. Для нее необходимо доказать, что истинное метафизическое бытие открыто человеку, что сознание не только достигает бытия, но от бытия всегда исходит, поэтому первичным и самоочевидным является не сознание бытия или познание, а само бытие.
В противоположность господствующему на Западе направлению мысли, в котором действительное бытие остается либо закрытым для познающего сознания, либо находится вне сознания и тогда достижимо лишь окольным путем, посредством сознающего себя познания, русская философия утверждает непосредственную данность бытия и укоренность в нем самопознающего сознания. Это предполагает онтологическое понимание самого сознания, явлений психического мира. Отсюда духовная жизнь человека рассматривалась не просто как особая сфера мира явлений, область субъективного или как придаток, эпифеномен внешнего мира. Напротив, русская философия всегда видела в ней некий особый мир, своеобразную реальность, которая в своей глубине связана с космическим и божественным бытием.
Излюбленная тема русских размышлений - человек как звено во всеобщей богочеловеческой связи. Она находит свое отражение в учении о "святой Софии", которая отождествляется с Богоматерью и рассматривается как ипостась божества, как мировая душа.
Николай Александрович Бердяев (1874 - 1948) - великий русский философ, полагал, что человек с его добытийственной свободой и спонтанным творчеством обладает божественностью наряду с Богом. Цельным знанием может овладеть только цельный человек, в котором как в зеркале отражаются все существенные связи мира. Ему было присуще символическое понимание человека как микрокосма.
Для русской философии проблема свободы есть не рациональная проблема свободы и необходимости и не экзистенциальная проблема свободы и ответственности, а вопрос свободы и спасения. Русской мысли всегда была близка идея о том, что спастись в одиночку нельзя, но спасение есть личное дело каждого, хотя и достижимое только при участии всех. Николай Федорович Федоров (1828 - 1903) - яркий представитель русского космизма, полагал нравственным долгом "всех воскресить".
В русской философии соединились в единое целое мысли о преобразовании как макрокосма (Земли, биосферы, космоса), так и микрокосма (человека как биологического отражения макрокосма). Федоров в философии общего дела делает вывод о существовании необходимости сознательного управления эволюцией природы, исходя из глубинных потребностей разума и нравственного чувства человека. Человечество не может ограничиваться только земными пределами пространственными и временными. Пространственная ограниченность разрешается расселением в космосе, обретением способности к бесконечному перемещению. Борьба с разъединяющим пространством - первый шаг в борьбе со всепоглощающим временем за завоевание бессмертного статуса бытия, восстановление умерших. Бессмертие возможно только при условии преодоления изолированности нашей Земли от космоса при одновременной регуляции космических явлений.
Русская философия резко противоположна западноевропейской, берущей свое начало от Рене Декарта. Западное мировоззрение исходит из "Я", индивидуального сознающего бытия. "Я" выступает единственной метафизической точкой жизни, единственным звеном, соединяющим жизнь и бытие; личность обладает последней реальностью только в глубине замкнутого на себе и непроницаемого для других "Я". В противоположность западному, русское мировоззрение содержит в себе ярко выраженную философию "Мы". Для нее последнее основание жизни духа и его сущности мыслится как первичное, далее неразложимое единство, из лона которого только и вырастает "Я" и посредством которого это "Я" становится возможно. "Я" и "ТЫ", мое сознание и сознание, чуждое мне, мне противостоящее и со мною связанное, - оба они образуют интегрированные, неотделимые части первичного целого - "МЫ". И не только каждое "Я" внутренне содержится в этом первичном целом. В каждом "Я" внутренне содержится "МЫ", потому что "МЫ" образует последний опорный пункт, глубочайший корень и внутренний носитель "Я". "МЫ" является органическим целым, таким единством, в котором его части тесно с ним связаны, им пронизаны. "МЫ" полностью присутствует в своих частях, как их внутренняя жизнь и сущность. Но "Я" в его свободе и своеобразии этим не отрицается: его жизненность создается сверхиндивидуальной целостностью человечества.
Вниманию читателя предлагается один из самых знаменитых и вместе с тем экзотических текстов европейского барокко – «Основания новой науки об общей природе наций» неаполитанского философа Джамбаттисты Вико (1668–1774). Создание «Новой науки» была поистине титанической попыткой Вико ответить на волновавший его современников вопрос о том, какие силы и законы – природные или сверхъестественные – приняли участие в возникновении на Земле человека и общества и продолжают определять судьбу человечества на протяжении разных исторических эпох.
Интеллектуальная автобиография одного из крупнейших культурных антропологов XX века, основателя так называемой символической, или «интерпретативной», антропологии. В основу книги лег многолетний опыт жизни и работы автора в двух городах – Паре (Индонезия) и Сефру (Марокко). За годы наблюдений изменились и эти страны, и мир в целом, и сам антрополог, и весь международный интеллектуальный контекст. Можно ли в таком случае найти исходную точку наблюдения, откуда видны эти многоуровневые изменения? Таким наблюдательным центром в книге становится фигура исследователя.
«Метафизика любви» – самое личное и наиболее оригинальное произведение Дитриха фон Гильдебранда (1889-1977). Феноменологическое истолкование philosophiaperennis (вечной философии), сделанное им в трактате «Что такое философия?», применяется здесь для анализа любви, эроса и отношений между полами. Рассматривая различные формы естественной любви (любовь детей к родителям, любовь к друзьям, ближним, детям, супружеская любовь и т.д.), Гильдебранд вслед за Платоном, Августином и Фомой Аквинским выстраивает ordo amoris (иерархию любви) от «агапэ» до «caritas».
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.
Когда сборник «50/50...» планировался, его целью ставилось сопоставить точки зрения на наиболее важные понятия, которые имеют широкое хождение в современной общественно-политической лексике, но неодинаково воспринимаются и интерпретируются в контексте разных культур и историко-политических традиций. Авторами сборника стали ведущие исследователи-гуманитарии как СССР, так и Франции. Его статьи касаются наиболее актуальных для общества тем; многие из них, такие как "маргинальность", "терроризм", "расизм", "права человека" - продолжают оставаться злободневными. Особый интерес представляет материал, имеющий отношение к проблеме бюрократизма, суть которого состоит в том, что государство, лишая объект управления своего голоса, вынуждает его изъясняться на языке бюрократического аппарата, преследующего свои собственные интересы.
Жанр избранных сочинений рискованный. Работы, написанные в разные годы, при разных конкретно-исторических ситуациях, в разных возрастах, как правило, трудно объединить в единую книгу как по многообразию тем, так и из-за эволюции взглядов самого автора. Но, как увидит читатель, эти работы объединены в одну книгу не просто именем автора, а общим тоном всех работ, как ранее опубликованных, так и публикуемых впервые. Искать скрытую логику в порядке изложения не следует. Статьи, независимо от того, философские ли, педагогические ли, литературные ли и т. д., об одном и том же: о бытии человека и о его душе — о тревогах и проблемах жизни и познания, а также о неумирающих надеждах на лучшее будущее.