Филогенез. Панихида - [40]

По мере того, как она говорила, зелено-голубой шар вращался у них перед глазами, то приближаясь, то удаляясь по воле управляющих им кнопок. Десвендапур подумал, что этот мир, окутанный морем тонких белых облаков, воистину прекрасен. Конечно, ему далеко до Ульдома или даже Ивовицы, но все же он выглядел весьма гостеприимным, несмотря на то что большая часть поверхности планеты была покрыта океанами. Интересно, которую из заселенных людьми планет они видят перед собой? Как называется мир, где им предстоит поселиться?

И тут единственный офицер, который до сих пор молчал, поднялся на четырех ноголапках и ответил на невысказанный вопрос Деса.

— Норные жители, собратья-основатели улья, будущие колонисты,— вот цель вашего путешествия. Познакомьтесь с ней. Это планета Земля!

Он обернулся и сделал жест, выражающий грусть, смешанную с улыбкой.

— В конце концов, если людям разрешили создать колонию на Ульдоме, почему бы им, в порядке взаимной вежливости, не позволить нам создать колонию на их родной планете?

Глава девятая

Судя по всему, это была богатая семейная пара. Для любовников они держались чересчур степенно, шли рядышком, но не под ручку. Под проливной тропический дождь вышли, очевидно, исключительно для того, чтобы дома иметь возможность рассказать знакомым, что гуляли под тропическим ливнем. Любой разумный человек сидел бы сейчас под крышей, в славном сухом отеле, и не высовывал носа, пока облака не разойдутся. Постоянные обитатели Сан-Хосе так и делали. Большинство туристов тоже.

Но не эти двое. Впрочем, на них красовались электростатические водоотталкивающие костюмы, так что мокли у них только руки, да и то лишь тогда, когда они вытаскивали их из просторных, удобных карманов. Теплые струи дождя падали на невидимые защитные поля и стекали по ним, а праздношатающиеся богачи и их дорогие костюмы оставались уютными и сухими.

Монтойя следовал за супругами, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Они были не единственными, кто шел или бежал по улице, заливаемой тропическим ливнем. По старому центру города, раскинувшемуся на склоне горы, постоянно курсировали курьеры либо разносчики. На улице появлялись и другие туристы, но, в отличие от облюбован ной Монтойей парочки, благоразумно торопились спрятаться в сувенирных лавчонках, ресторанах или холлах отелей, выжидая, пока пройдет гроза.

Ограбления не являлись излюбленным способом обогащения Чило. Он недолюбливал драки. К тому же грабеж казался ему похожим на наркотики: и к тому, и к другому чересчур легко пристраститься. Чило не раз видел это на примере своих знакомых. Мог бы видеть и на примере друзей, вот только друзей у него никогда не было. При наличии выбора Монтойя предпочел бы обчистить парочку номеров в отеле, выудить из чьего-нибудь кармана пухлый бумажник или срезать сумочку. Но выбора не оставалось. Дни шли, а шанс все не подворачивался. И Чило забеспокоился.

Еще одно удачное дельце — всего одно! — и он наберет сумму, которую нужно внести Эренгардту в качестве залога. И внесет задолго до назначенного срока. Это должно произвести впечатление на Эренгардта и его людей — чего, собственно, и добивался Монтойя.

Нельзя сказать, что он шел на грабеж впервые в жизни. В отличие от многих своих более молодых соотечественников, Чило не испытывал от подобных дел никакого возбуждения. Зрелище страха на лицах предполагаемых жертв не вызывало у него приятного притока адреналина. Для него, как и для профессиональных джентльменов с большой дороги всех времен и народов, ограбление было всего лишь работой. Чтобы исполнить свою мечту, ему требовалось еще несколько сотен кредиток. У этих беспечных туристов кредитки есть. И Чило их заполучит.

Он терпеливо преследовал парочку, останавливаясь, когда останавливались они, утыкаясь носом в витрины каждый раз, как им случалось оглянуться. По большей части Чило старался остаться незамеченным, делая вид, что он — просто еще один турист, вышедший прогуляться под дождичком после обеда. Но он не мог себе позволить дорогущий водоотталкивающий костюм, поэтому успел промокнуть и продрогнуть, несмотря на свой старомодный моряцкий плащ-дождевик.

В определенном смысле слова можно было сказать, что Монтойя и вправду турист. Он приехал сюда из Гольфито нарочно, чтобы набрать денег на приобретение должности. Давным-давно он научился, что лучше не работать там, где живешь. Скрываться от властей и без того непросто — а уж если ты тусуешься в одном городе с тем и, кто стремится тебя найти, задача осложняется вдвое. К тому же разжиться кредитками в шумном, оживленном Сан-Хосе куда проще, чем в сонном городишке на побережье.

Монтойя слегка напрягся, готовя мышцы и разум к решающей схватке, и зашагал быстрее. Разрыв между ним и гуляющей парочкой начал сокращаться. Они свернули в один из тихих городских переулков, узенькую улочку с опрятными булыжными тротуарами, Чило нырнул следом.

Он уже полез под плащ, когда туристы внезапно вошли в магазинчик, торгующий деревянной скульптурой, которой всегда славился Сан-Хосе. Пришлось проследовать дальше. Проходя мимо витрины, Чило мрачно покосился на красовавшиеся там статуэтки из падука и кокоболо. Следующая лавка оказалась закрыта. А дальше попалась узенькая подворотня, ведущая сквозь ряд домов в глубину квартала. В подворотне еле-еле хватило бы места на одного человека. Однако Чило юркнул туда. Здесь, по крайней мере, можно было укрыться от дождя.