Филипп - [10]

Ни ласки наши, ни угрозы даже

Его не довели до исправленья;

Стремительно онъ шелъ путемъ порока,

И подошелъ онъ къ безднѣ преступленья!

Еще вчера лишь утромъ, въ блескѣ новомъ

Ему свою мы милость проявили,

И что жъ? сегодня снова злодѣянье

Онъ покушался звѣрское исполнить…

Едва лишь солнце надъ столицей нашей

(Моихъ трудовъ свидѣтель неустанный)

Зайти успѣло, чтобъ другія страны

Владѣній нашихъ освѣтить привѣтно…

Ему на душу, вмѣстѣ съ мракомъ ночи,

Палъ замыселъ кровавый и ужасный —

Отмстить отцу онъ вздумалъ за прощенье!

Какъ тать, прокрался къ намъ въ опочивальню,

Кинжалъ въ рукѣ предательской сжимая,

И подошелъ уже почти къ постели нашей…

Я чувствовалъ уже почти въ груди

Холодное желѣзо… вдругъ нежданно

Родригъ ко мнѣ на помощь появился

И крикомъ разбудилъ меня: спасайся

Король Филиппъ, отечества отецъ!

Проснулся я, – почувствовалъ я снова,

Какъ бы другой скользнулъ ударъ невѣрный

По сердцу мнѣ… Бросаю изумленный

Я взглядъ кругомъ – и вижу на полу

Кинжалъ упавшій, а вдали, какъ будто

И сына убѣгающаго тѣнь…

Я все сказалъ… теперь за вами дѣло:

Кто обвинить еще имѣетъ принца

Въ иномъ (теперь всего я ожидаю!),

Иль кто его возьмется оправдать —

Открыто всѣ высказывайте мнѣнья:

Широкую даю я вамъ свободу

Для преній и, да вдохновитъ васъ небо,

Чтобъ оправдать его вы мнѣ съумѣли!

Затѣмъ… я жду отъ васъ и приговора,

Какимъ бы онъ мнѣ не грозилъ ударомъ.

Гомезъ

Извлечь кинжала отъ груди отцовской

Не властны мы… но вѣрность къ королю

Филиппъ найдетъ въ замѣнъ въ насъ… на измѣну,

Какъ на измѣну, мы смотреть должны…

Леонардо

Везъ страха изрѣчемъ мы наши мнѣнья,

Хотя наступитъ день иной, быть можетъ,

Когда Филиппъ раскаиваться будетъ,

Что правду всю намъ высказать позволилъ

И насъ же обвинитъ, ее изрѣкшихъ!

Перезъ

Подобный страхъ безчестенъ и преступенъ;

За истину не слѣдуетъ бояться.

Гомезъ

И такъ, начну я первый… безъ боязни

Задѣть въ душѣ отца больныя струны.

Да, вы король, отецъ и въ гнѣвѣ самомъ,

Въ словахъ передавая преступленье,

Вы не довольно грозны – вы убиты!

И обвиняя принца – вы, какъ будто,

Щадите сына въ то же время… горе!

Не знаете вы всѣхъ его поступковъ,

Иль даже скрыть ихъ отъ себя хотите…

Съ Батавіей ведетъ переговоры

Преступный принцъ съ измѣннической цѣлью,

И вотъ письмо – оно его рукою

Написано – и превосходитъ все,

Что только есть преступнаго на свѣтѣ.

Я смѣло назову его безчестнымъ!

Въ немъ принцу стыдъ, Испаніи позоръ

(Его перехватили, слава Богу!),

Въ немъ съ Франками мятежный принцъ дерзаетъ,

Съ врагами королевства – соглашаться:

Онъ продаетъ Наварру, Каталонью,

И цѣлый рядъ Испаніи колоній,

Испаніи правленію подвластныхъ,

Облитыхъ славной кровью предковъ нашихъ,

Кровавымъ потомъ нашимъ окропленныхъ!

Предатель сынъ готовь врагамъ отчизны —

Противъ отца и короля – дать помощь,

За свой союзъ имъ назначая цѣну…

За отдѣленье цѣлой половины

Испаніи подъ чуждое господство!

И чтожъ? ужель пройдетъ безъ наказанья

Такая необъятная измѣна,

За то, что Карлосъ королевскій сынъ?

Сынъ короля, который всей вселенной

По мудрости своей и совершенствамъ

Не только частью, могъ бы управлять.

Нѣтъ, принца мы въ измѣнникѣ забудемъ,

Предъ нимъ отцеубійца исчезаетъ;

Намъ дороги, священны дни Филиппа,

Но намъ свята и слава королевства!

На жизнь отца преступно покуситься,

Ужасно, да! но честь своей отчизны

Корыстно продавать еще безчестнѣй

(Я смѣло это слово повторяю).

Филиппъ простить проступокъ первый можетъ,

Онъ и второй простить, пожалуй, властенъ

Но мы – законъ, не милость. И скажу я,

Что принцъ одной своею смертью можетъ

За всѣ свои злодейства заплатить.

Перезъ

Казнь! Что я слышу?

Филиппъ

Небо!

Леонардо

Кто повѣритъ,

Чтобъ къ только здѣсь исчисленнымъ названьямь

Предательства, измѣны и убійства,

Отцеубійства и цареубійства,

Я могъ еще названіе прибавить

Такого преступленья, предъ которомъ

Блѣднѣютъ всѣ другія, и съ усильемъ

Людской языкъ произносить дерзаетъ?

Филиппъ

Произноси, владыко, безпощадно…

Леонардо

Клятвопреступникъ принцъ и святотатъ…

О, Боже всемогущій, царь небесный,

Днесь разрѣши уста мои на благо,

Да изглаголетъ истину святую

Твой недостойный и смиренный рабъ…

Тр?ипостастный! наступаетъ часъ,

Въ который долженъ грянуть карой грома

Твой ярый гнѣвъ, на горе супротивнымъ,

Которые, какъ злакъ, должны увянуть,

Какъ таетъ воскъ передъ лицомъ огня.

Исполнилось твое долготерпѣнье —

Се! пробилъ часъ небеснаго суда!

Сподобь меня подъять мой гласъ смиренный,

Какъ трубный звукъ – на грозную защиту

Поруганнаго днесь богопочтенья,

Дай силу мнѣ глагола, чтобъ не праздно

Мое раздалось слово, не въ пустынѣ,

Чтобъ святости начатія достойно

Оно небеснымъ свѣтомъ засіяло!

О, царь земной! свой слухъ склони покорно

Къ тому, что Царь Царей тебѣ вѣщаетъ,

Исполненный божественнаго гнѣва,

Днесь – грѣшными раба Его устами:

Я недостойнымъ столь считаю принца,

Что сына короля непризнаю въ немъ.

И такъ начну: сей богохульникъ ярый

Виновенъ въ томъ, что всюду, неустанно

Дерзаетъ онъ, лукаво, словесами

Небеснаго владыку оскорблять,

Кощунствуя, въ рѣчахъ, соблазна полныхъ,

Хулы на духовенство изрыгая,

Онъ разсуждаетъ о дѣлахъ церковныхъ;

Во храмы входитъ поступью надменной,

Обычаи отцовъ онъ порицаетъ

И всѣмъ нечестьямъ новымъ рукоплещетъ!

О, если день печальный тотъ наступитъ,