Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения - [156]

«Бесконечность», – сказал Бог.

Я промолчал.

«Играй снова», – сказал Бог.

«Я не могу играть до бесконечности, – сказал я. – Я умру, прежде чем она настанет».

«Тогда ты не Бог, – сказал Бог. – Но Я могу играть на протяжении всей бесконечности; я Бог. Играй».

«Возможно, я буду реинкарнирован, – сказал я. – Возможно, мы делали это раньше, в другой жизни». И бесконечное круговое движение началось.

«Бесконечность, – сказал Бог. – Играй снова».

«Я слишком устал», – сказал я.

«Тогда игра закончена».

«После того как я отдохну…»

«Ты отдохнешь? – сказал Бог. – Джордж Герберт[298] написал обо мне:

Пусть он других людей хранит,

Но пусть хранит заботливо и с жалостью.

Пусть он богат, но скромен его вид.

Коль не добром он движим, а усталостью,

Пускай прильнет ко мне и спит.

«Герберт написал это в 1633 году, – сказал Бог. – Отдых и игра заканчиваются».

«Я буду играть дальше, – сказал я, – после того как отдохну. Я буду играть до тех пор, пока, наконец, не умру от этого».

«И тогда ты придешь ко Мне, – сказал Бог. – Играй».

«В этом мое наказание, – сказал я, – что я играю, что я пытаюсь разглядеть, был ли это ты в марте 1974 года». И тут же в голову пришла мысль: что это – мое наказание или моя награда? И начался бесконечный ряд тезисов и антитезисов.

«Бесконечность, – сказал Бог. – Играй снова».

«В чем мое преступление? – сказал я. – В том, что я вынужден заниматься этим?»

«Или твоя заслуга», – сказал Бог.

«Я не знаю», – сказал я.

Бог сказал: «Потому что ты не бог».

«Но ты ведь знаешь, – сказал я. – Или, может быть, ты не знаешь, и ты пытаешься разузнать». Бесконечное круговое движение началось.

«Бесконечность, – сказал Бог. – Играй снова. Я жду».

Фил был столь сильно потрясен этой «теофанией» (богоявлением), что решил отказаться от того, что он теперь называл «адской работой» над «Экзегезой». 2 декабря, после нескольких хороших попыток проанализировать «11–17–80» («Бог сказал, что я не могу знать с определенностью, но, вместо того, мне нужно было смотреть, где свалены в стопки компьютерные перфокарты. Хорошо. […]»), он написал: «КОНЕЦ», – и сделал титульный лист для тысяч сваленных в кучу листов бумаги, в которых было все о нем:

20 марта 1974–2 декабря 1980

ДИАЛЕКТИКА: Бог против Сатаны & Окончательная Победа Бога, предсказанная и показанная.

Филип К. Дик

ЭКЗЕГЕЗА

Apologia Pro Mia Vita[299]

Но к 12 декабря он поместил под обложку листы с новыми заметками. А потом Фил вернулся к «Экзегезе» опять. Разве он не сказал Богу, что сыграет в игру снова, как только отдохнет?

Для парня, который только что был удостоен теофании, у Фила было прямо-таки унылое Рождество. Он был печальным, потому что, казалось, не с кем разговаривать о тех идеях, которые имели для него значение. В «Экзегезе» Фил признавался, что разговор с ним иногда звучал как «религиозная чепуха & оккультная чепуха», но где-то в глубине всего этого была истина. И он никогда не найдет ее. Сам Бог заверил его в этом. Итак, наступил сочельник 1980 года, и он был один, выбрав просмотр по телевизору полуночной мессы Папы и не увидев никаких признаков Христа в этом ритуальном представлении.

К Новому году Фил восстановил частично свой интерес к предположениям. И он боролся со своим ощущением потери энергии, строго соблюдая диету. В относительно короткое время Фил похудел, впервые с начала шестидесятых годов. Он находил диетическую дисциплину легкой – то, что он называл своим «трипом самоотречения», позволило ему насладиться отказом от любимых блюд, таких как консервированный стейк и пироги с почками из Ирландии. Изменение в физическом облике устраивало Фила. Крис Арена, постоянный участник вечерних собраний по четвергам, вспоминает предыдущую неуверенность Фила из-за его веса:

Однажды вечером мы с Филом пререкались друг с другом, и я сказал ему: «Ты просто толстый старик». Фил встает, как бы все о'кей, а сейчас я надаю тебе пинков. Потом снова садится и говорит: «Я толстый старик». Врач порекомендовал ему сбросить вес и перестать выпивать, и это побудило Фила сесть на диету. Но еще до этого он знал, что я говорил ему правду.

Обновленный, стройный Фил начал играть удивительную роль в ассоциации владельцев кондоминиума. Хуан и Сью Перес, которые стали новыми соседями Фила и близкими друзьями, после того как Дорис Саутер переехала, вспоминают, что новым жильцам нравилось иметь «творческого чудака» в доме, но они подозревали, что Фил курит много травки. Те немногие, кто рискнул прочитать его книги, были в ужасе. Так как, черт возьми, Фил стал председателем домового «Комитета правил и жалоб»? «Он всегда был дома, – объясняет Хуан. – И Фил был обеспокоен тем, что кто-то будет слишком строг по отношению к кошкам и громкой музыке».

Фил и Хуан, который работал над магистерской диссертацией по психологии (он использовал два романа Фила для примера бредовых состояний), фантазировали о книжном проекте, который сочетал бы в себе познания Хуана в области химии и психологии с философскими и религиозными знаниями Фила. Сью вспоминает, что Фил, их частый гость в обеденное время, нередко жаловался на свои неудачи с женщинами и просил ее совета. «Я бы сказала ему: «Не говори им настолько много о себе так быстро».