Филин - [33]

Герман оказался в гостиной. Единственной стоящей вещью, в том смысле стоящей, что на нее хозяева должны были потратить много денег, являлся домашний кинотеатр: телевизор с большим экраном, высокие колонки, отдельный тюнер и видеомагнитофон. Стоял центр в углу, там, где в сельских домах вешают икону.

«Не сам купил, – тут же отметил для себя Богатырев, – небось друзья подарили или дочка приобрела. Нет, не дочка, если бы она, у нее бы в комнате и стоял».

В гостиную выглянула и хозяйка. Ольга, несмотря на свои сорок пять лет, выглядела вполне сносно, для генеральской жены конечно. Герману встречались и пострашнее.

– Здравствуйте, хозяйка, – звучно сказал Герман, отстраняя Раису и нагло заходя в спальню.

«Кровати стоят отдельно», – тут же отметил для себя он.

Возле каждой кровати имелась настольная лампа и тумбочка с набором прессы. Сразу можно было определить, кому какая тумбочка принадлежит: по стопке газет – генеральскую тумбочку и по женским журналам – генеральской жены. Дорогих журналов Герман не обнаружил, сплошь «Лизки» и «Здоровье».

Выключатель на генеральской лампе был абсолютно не затерт, в идеальном порядке, сразу видно, пользовались им редко, значит, на ночь генерал читать не любил, ложился и засыпал. А настольная лампа его жены оставляла желать лучшего: разболтанный выключатель, немного подгоревший от частого использования и яркой лампочки абажур.

Богатырев пощелкал кнопкой:

– В самом деле не горит. Что такое?

«Простыни у них дешевые, белье отечественное, без всякого выпендрежа, хотя и с претензией на кое-какую роскошь».

– Вам бы, хозяйка, выключатель заменить, искрит, – и, не дожидаясь согласия, Герман сделал доброе дело – открутил винтики, подогнул контакты, и разболтанная кнопка четко стала на место.

«Кабанов – осторожный человек, – окончательно решил для себя Герман, – в его квартире ничего предосудительного не найдешь, разве что генерал партийные документы прячет под матрасом».

– Где еще свет не горит?

– Вы сначала его тут сделайте.

– Нужно все проверить в комплексе.

– Не знаю, кажется, еще в комнате у дочери, – заволновалась Ольга.

Сам Кабанов тем временем уже вновь сидел возле телевизора, смотрел последние новости. Если бы электричество отключилось в зале, он бы в порошок стер электрика, не позволившего ему приобщиться к политическим событиям. Многих из людей, появлявшихся на экране, Кабанов знал лично, хотя сам в объективы камер попадал редко. Теперь же, в преддверии выборов, он как бы примерялся к телевизионному экрану, пытаясь представить себя среди высшего общества.

«Костюм новый справить надо, гражданский, – подумал он с тоской, – скажу Нестерову, это для дела надо, а не мне лично. Пусть раскошеливается».

Ольга провела Германа в комнату дочери. Самой Кристины дома не было. Богатырев щелкнул выключателем – свет не горел. Эта комната разительно отличалась от других. Здесь чувствовалась душа хозяйки. Книги по искусству, большая стопка модных дорогих журналов, наверняка купленных не за отцовские деньги.

«Один музыкальный центр у нее под штуку баксов стоит», – на глаз оценил Богатырев.

Стильная, довольно аскетичная мебель. Но помощника Сереброва трудно было провести, стоила она бешеных денег.

«Небось дочка отцу рассказывает, что полки из полированной сосны достались ей за копейки. У нее или ухажер богатый есть, или Нестеров ей деньжат подкидывает, чтобы генеральская дочка, когда надо, на отца воздействовала в нужном направлении».

Кристина порядок любила меньше матери, Богатырев за три минуты пребывания в ее комнате составил полное представление о гардеробе генеральской дочери. Белье Кристина предпочитала французское, верхнюю одежду – немецкую, дома же ходила в уже ношенной – итальянской. Музыку слушала американскую, если не считать классической.

Из общей обстановки комнаты сильно выбивалось старое немецкое фортепиано с бронзовыми подсвечниками и пожелтевшими от времени костяными клавишами. Иногда на нем играли, во всяком случае, на крышке инструмента лежала стопка нот.

«Боюсь, и к жене, и к дочери Сереброву подобраться будет сложно», – подумал Богатырев и сказал:

– Порядок, хозяйка, понял, в чем дело. Сейчас у вас свет появится везде.

– Это хорошо, – почти по-библейски ответила Ольга.

– Вы уж извините за беспокойство, – в затылок генералу сказал Богатырев.

Кабанов лишь хмыкнул, продолжая смотреть на телевизионный экран.

– Больше вас не побеспокою.

Запустив руку в щиток на площадке, он до конца ввернул предохранитель, и свет ярко вспыхнул во всей квартире.

– Порядок. Если что, в диспетчерскую звоните.

Проводка у вас хорошая, медная.

Дверь закрылась. Богатырев подхватил чемоданчик и взглянул на часы.

"Боже мой, – подумал он, – нормальные люди в это время отдыхают, телевизор смотрят, водку пьют, а я слоняюсь по заплеванным подъездам в грязном халате, электрика из себя изображаю. Знаю, что больше всего Сереброва обрадует – отдельно стоящие кровати. Если муж и жена спят отдельно, это о многом говорит. Хотя.., это может свидетельствовать и о том, что муж любит во сне пятку о пятку чесать…

Мне с ними детей не растить, пусть Серебров сам разбирается".