Фиктивная помолвка - [3]

Однако сейчас Филипп с досадой вынужден был признать, что, стоит ему объявить о помолвке с Одри Флетчер, Максимилиан будет на седьмом небе от счастья. Мнение Филиппа об Одри было далеко не радужным, но Максимилиан буквально боготворил ее. А доставлять удовольствие Максимилиану для Филиппа стало необходимостью, поэтому вряд ли имело смысл пытаться убедить другую женщину сыграть роль его невесты.

Филипп раз и навсегда для себя решил: то, чего Максимилиан желает, он имеет право получить.

Мысленно подбирая аргументы о необходимости помолвки с Одри, Филипп мало-помалу начал находить это занятие увлекательным. Максимилиан будет счастлив. К тому же Максимилиан, всегда с трепетом чтящий традиции, едва ли рассчитывает, что его крестник вскоре после помолвки свяжет себя супружескими узами.

А Одри Флетчер? Ну, ей выбирать не приходится. Ей придется сделать то, чего от нее требуют. С боссом она всегда покорна и ласкова, что, впрочем, ей же во благо, ибо Филипп просто задушил бы девицу, посмей она прекословить. Он заставит ее похудеть, обучит приличным манерам, сделает все, от него зависящее, чтобы фиктивная помолвка выглядела настоящей. Да, особых усилий не потребуется…

— В ч-четыре? — запинаясь, переспросила побледневшая как полотно Одри. — Но с чего вдруг мистер Мэлори вызывает меня, как по-твоему, Джоуэл? Неужели из-за того министра, чей телефонный разговор с мистером Мэлори я нечаянно прервала?

— Он об этом не догадывается, — хмыкнул Джоуэл.

— Тогда, наверное, это из-за папки, которую я случайно отдала не по адресу?

— Ты же исправила свою оплошность.

Одри с трудом перевела дух.

— Я все время стараюсь не попадаться мистеру Мэлори на глаза, а он как назло неожиданно появляется в самых неподходящих местах.

— Филипп любит, чтобы его видели. А что за неподходящие места?

— Ну, кухня например, я там на прошлой неделе как раз украшала торт для прощальной вечеринки Джейн. А мистер Мэлори возьми да и зайди туда. — Одри содрогнулась, вспомнив этот эпизод. — Он спросил, не в пекарне ли я, случайно, работаю, а у меня от страха язык отнялся. Вчера он зашел в комнатку, где хранят свои вещи уборщики, и застал меня там спящей… Ох, Джоуэл, мне в жизни не было так страшно!

— Филипп считает, что все его служащие обязаны бодрствовать с девяти до пяти, — с каменным лицом произнес Джоуэл.

Одри, сильно устававшая в последнее время, ибо ей приходилось трудиться на двух работах, чтобы кое-как сводить концы с концами, отрешенно посмотрела на него, в потухшем взгляде голубых глаз застыли тревога и усталость. Вся ее фигурка источала страх. Она не могла похвастаться высоким ростом, но сейчас, сгорбившись и втянув голову в плечи, стала казаться еще меньше. Густые вьющиеся длинные темно-каштановые волосы, рассыпавшись, почти закрывали ее лицо. Филипп Мэлори вселял в нее ужас, и с первых дней работы в непосредственной близости от него девушка знала все места, где она могла спрятаться, чтобы избежать встречи с боссом.

Но разве с самого начала я не допустила массу досадных промахов? Всему виной мой длинный язык, с грустью думала она.

Однажды, заменяя ушедшего обедать секретаря, Одри начала беззаботно болтать со скучающей в приемной яркой блондинкой. В попытке сделать их беседу интересной она упомянула о всемирно известной манекенщице, с которой в прошедшие выходные мистер Мэлори проводил время на своей яхте. И тут появился герой повествования…

Что началось! Блондинка, ожидавшая, как выяснилось, Филиппа Мэлори, прямо в приемной устроила дикую сцену ревности, обвинив его во всех смертных грехах и обозвав напоследок «бабником».

Коллеги Одри осторожно признавали, что это обвинение, возможно, вполне заслуженное, но слышать подобные утверждения о себе в стенах собственного банка лишь потому, что одна из служащих не умеет держать язык за зубами, Филипп не намерен. А слова, произнесенные Филиппом по поводу болтливого языка Одри, как откровенно признался Джоуэл, тщетно пытаясь скрыть при этом улыбку, просто нельзя повторить. С тех пор ей было запрещено заменять секретаря.

«Встречается ли сейчас Филипп с какой-нибудь хорошей девушкой?» — этот вопрос в письмах к Одри Максимилиан задавал постоянно, похоже не подозревая, что угроза общения с особой, в понятиях его крестного отца считавшейся «хорошей девушкой», заставила бы Филиппа Мэлори скрыться в неизвестном направлении. В банке ходила избитая шутка, что достойным ответом Филиппа посягательницам на его свободу всегда было бегство.

При мысли о Максимилиане печальное лицо Одри просветлело. Этот старик ей очень дорог, но она уже несколько месяцев не видела его, ведь большую часть года он проводит на Лазурном берегу, мягкий климат позволяет ему легче справляться с болью в пораженных артритом суставах.

Сообщение Джоуэла Кемпа потрясло Одри до глубины души. В преддверии встречи с Филиппом Мэлори она ходила сама не своя. Что она сделала? Чего не сделала? Ладно, если она совершила какой-то промах, то будет валяться у босса в ногах и пообещает не делать подобных ошибок: выбора у нее нет.

Если что-то и позволяет Одри кое-как держаться, так это осознание того, что у нее есть стабильный заработок в банке и то немногое, что она получает, работая вечерами официанткой. Долгий разговор с весьма любезной дамой в общественной юридической консультации убедил Одри, что, до тех пор пока она имеет возможность осуществлять выплату долгов кредиторам, судебное преследование ей не грозит.