Фиксер - [12]

— Адам, — вслух произнесла я. — Это был отец Адама, не так ли?

Это ты посоветовал мне привести её сюда три года назад! Подслушанная мной ссора эхом отдавалась в моих воспоминаниях. Три года назад ты была в хороших отношениях с моим отцом.

Боди не сказал, что я была права. Он не сказал, что отец Адама был человеком у власти. Ему и не нужно было.

— Ты знаешь, что ты пугающая? — спросил Боди. — И — плевать, если ты испепелишь меня взглядом — это ты точно взяла от Айви.

— Что? — переспросила я, прежде чем успела придумать ответ получше.

— Эта жуткая способность делать выводы из ничего и звучать так чертовски уверенно в своих словах.

Я звучала уверенно, потому что я была уверена. Я понятия не имела, откуда об этом знала, но знала.

— Кто он? — спросила я. — Отец Адама, чем он занимается?

Боди ещё раз взглянул на меня.

— Эта информация подпадает под принцип служебной необходимости, и тебе её знать незачем.

Мне было незачем знать, что Айви профессионально решала проблемы. Или что её «водитель» умел определять и реагировать на угрозы.

ГЛАВА 10

— Разве я не ясно объяснила, что будет означать вторжение в личную жизнь? — леденящий кровь голос Айви прорезался через вестибюль. Я различила её силуэт у окна. Она расхаживала из стороны в сторону с прижатым к уху телефоном. — Я уверена, что сенатор будет очень заинтересован в том, что вы…

Она обернулась и заметила меня, а затем прервала разговор на середине угрозы.

— Мне нужно идти, — она повесила трубку и зашагала ко мне, заставляя свои губы растянуться в фальшивой улыбке, которая почти коснулась глаз. — Тэсс, — она мельком взглянула на Боди, и между ними скользнул немой разговор. — Как твой первый день?

Я уставилась на неё. Мне было положено притвориться, что я не слышала, как она угрожала обрушить гнев самого Бога и Айви Кендрик на голову бедолаги на другом конце провода?

— Семь часов и сорок две минуты в школе, — уточнила Айви. — Хорошо? Плохо? Нейтрально?

— Я — младшая сестра Айви Кендрик, — ответила я. — Разве мой день мог быть плохим?

Даже сестра, с которой мы не виделись много лет, не купилась на мой слащавый тон.

— Люди сплетничают, — произнесла она, пожимая плечами в ответ на то, как я произнесла её имя — как все произносили её имя. — Ещё пара дней и всё уляжется.

— Это твоя профессиональная точка зрения? — сухо произнесла я. Этот разговор не стоил криков. Он не стоил даже сердитого шепота.

— Я не лгала тебе о своей работе, — спокойно произнесла Айви. — Я просто хотела дать тебе время, чтобы ты смогла приспособиться.

— Считай, что я приспособилась, — я направилась к лестнице. Она не остановила меня, и, почему-то, это было даже хуже — хуже, чем спрашивать у Вивви о жизни моей сестры, хуже, чем тот факт, что великая Айви Кендрик считала нормальным все эти взгляды и перешептывания, целый день преследовавшие меня в Хардвике.

Я перешагивала по две ступеньки за раз. Я поднялась по лестнице, зашла в гостиную и замерла. На кофейном столике стояла тарелка с печеньем, слегка подгоревшим по краям.

— У меня был план, — мягко произнесла последовавшая за мной в комнату Айви. Она остановилась в дверном проёме. — Я думала, мы посидим. Поговорим. Поедим печенье.

— Ты приготовила мне что-то вкусненькое? — я не могла как следует это осознать.

— Хороший был план, — защищаясь, произнесла Айви.

Я взяла одно печенье. Айви сделала шаг вперед, затем остановилась, словно я была лошадью и могла начать брыкаться, подойди она слишком близко.

— Возможно, план был бы лучше, купи я печенье, — неохотно признала она, глядя на подгоревшее печенье в моей руке.

— Ты не печешь, — заключала я. Я собиралась замолчать, но ещё два слова слетели с моего языка. — Я пеку.

— Ты печешь? — Айви сделала ещё один крохотный шаг вперед. — Я не знала.

Такая мелочь, но рассказав о ней Айви, я почувствовала, что теряю защитный слой кожи. Столько лет я черствела. Я ненавидела тот факт, что глупая тарелка подгоревшего печенья могла это исправить.

Хоть я и подавила свои эмоции, Айви видела меня насквозь.

— Скажи, что я могу сделать, Тэсс. Чтобы всё стало лучше.

«Всё» — в значении «новая жизнь, в которую она, не задумываясь, меня отправила»? Или «всё» — в значении «мы»?

Я не могла позволить себе думать об этом.

— Ты можешь рассказать мне об отце Адама, — я не знала, пыталась ли я проверить на прочность её оболочку или специально спрашивала о том, о чём она не станет рассказывать.

— Его зовут Уильям Кейс, — всего парой слов Айви сказала мне больше, чем я ожидала. — Раньше я работала на него, — осторожно подбирая слова, продолжила она. — У нас были разногласия. Теперь я работаю на себя. Иногда он об этом забывает.

— Чем он занимается? — спросила я.

— Благодаря нему происходят события, — Айви не спешила с ответом, и я почти поняла, как время затерялось в воспоминаниях моего дедушки, размывая черту между мной и моей сестрой. — Политические события, — продолжила Айви. — У него много денег, много связей, и он уже очень долго раздаёт приказы за кулисами.

Я хотела спросить у неё, почему Боди так хотел, чтобы я осталась в машине. Хотела спросить, почему Адам считал, что вражда Айви с его отцом значила, что мне стоило остаться в Монтане. Хотела узнать, зачем Уильям Кейс приезжал к ней домой.