Фигуры высшего шпионажа - [6]

Макс Радл был тем самым человеком, от которого адмирал Канарис ожидал сейчас услышать: «Выкрасть Черчилля? Почту за честь, господин адмирал!»

- Верните мне рассудок, Макс, - сказал ему адмирал.

- Настолько плохо? - осведомился полковник.

- Как это русские говорят? Что у них там хуже хрена - редька? Кстати, почему она хуже, не знаете? Острее? Горше?

- Не знаю, господин адмирал. Вы мне лучше скажите, каков там был Гиммлер.

- У него лицо приятного трупа, -мрачно пошутил Канарис. - Ну а уж фюрер...

- Господин адмирал!.. - прервал его осторожный Радл. - Может быть, кофе? Или лучше коньяк?

Хорошо, хорошо, Макс! И кофе, и коньяк... Знаете, что нам приказано? Выкрасть Черчилля!

- Мой бог! - ужаснулся Радл. -Это серьезно?

-А кто его знает... Сегодня более чем серьезно, а завтра он, может, и не вспомнит об этом. Зато вспомнит Гиммлер. Успех со спасением Муссолини ударил нашему фюреру в голову, как я не знаю что... Как мне вот этот коньяк, Макс.

- А другие? Как другие это восприняли?

-Откуда я знаю... Молча. А рейхсфюрер уже ждет от нас «анализа осуществимости» данной операции, вот все, что я знаю. Он ждет нашей крови, Макс, и непременно напомнит фюреру об этом безнадежном деле, когда ему станет выгодно это сделать.

- Что требуется от меня?

- Ничего, кроме одной малости! - усмехнулся Канарис. - Кроме того, что приказано фюрером. В общем, от вас требуется толковый, обстоятельный доклад о том, как мы изо всех сил старались и как у нас ни черта не вышло, потому что это не вышло бы у самого черта. Вы поняли меня, Макс? Налейте себе тоже. Коньяк стал у нас на вес золота. Жидкого золота.

- Возможно, все обстоит намного хуже, чём мы думаем, - сказал полковник. - Я только сегодня... нет, уже вчера, получил донесение о том, что Уинстон Черчилль 6 ноября прибудет в Норфолк и отправится на побережье к своему старинному приятелю сэру Генри Уиллафби в его поместье к югу от  «Стадли Грэндж». Вот это донесение. Вот карта.

Канарис некоторое время молчал, осмысливая услышанное, и смотрел на развернутую карту.

- Вот, - ноготь полковника уперся в зеленоватый кружок. -Изолированная сельская местность. Совершенно глухой берег с широкой приливной полосой и непроходимыми солеными болотами. Охраняется частями гражданской обороны. То есть практически не охраняется.

- Вот что, Макс. Скажи, как мог узнать об этом Гиммлер? Я убежден, что все это неспроста. Кто ваш агент? Где и что тут связалось?..

- Наш агент служит в испанском посольстве в Лондоне. Но, похоже, служит не только абверу... До войны я торговал хорошим пивом, но никогда не думал, что можно дважды продать одну и ту же кружку.

-Ладно, Макс, сейчас нам обоим понятно одно: либо мы сумеем что-нибудь сделать, либо что-то сделают с нами. Приливная полоса заминирована?

-Да, но есть проходы. Они обозначены пунктиром.

- Разве они не меняются периодически?

- Не берусь судить, чем руководствуются англичане, но карта сверена с данными трехмесячной давности - никаких изменений. Могу лишь предположить, что англичане больше не опасаются нашего вторжения на острова.

- Что у нас еще есть по этому району? Дело принимает совсем иной оборот, вы не находите, Макс? Итак, что еще?

- Имеется прекрасная площадка для высадки небольшого парашютного десанта. Кстати, 6 и 7 ноября прилив начинается на рассвете и смывает все следы. Кроме того, согласно данным люфтваффе, в этом районе нет ни одного радара, способного засечь самолет на малой высоте.

- Англичане сделались столь беспечны? - адмирала, кажется, охватил охотничий азарт. - Просто невероятно!.. Вот площадка для десантирования, а в скольких километрах от нее будет находиться наша цель?

- Лучше сразу считать в милях, чтобы не ошибиться потом. В восьми милях, господин адмирал. Совсем рядом. Вопрос только в том, что нужна небольшая, сплоченная группа опытных диверсантов, хорошо знающих достоинства и недостатки друг друга.

- Следовательно, эта затея не столь безнадежна, как мы полагали, не так ли? Когда же вы успели обо всем подумать?

- Ночи в Берлине сейчас долго тянутся, господин адмирал. Так долго, что и не знаешь, наступит ли рассвет...

- Какие соображения о составе группы?

- Ошибиться тут нельзя, а проверять некогда. Я бы предпочел немцев, - ответил Радл.

Сказав это, он умолк, ожидая реакции шефа, для которого, как он прекрасно понимал, самым лучшим вариантом операции было бы осуществить ее чужими руками. Сейчас Канарис уже готов был преподнести фюреру упакованного в парашютный шелк Черчилля, но так, чтобы все свершилось на фоне имперских интриг: то ли это сделал Гиммлер, то ли абвер, то ли сам Черчилль решил предстать перед фюрером, как в случае с Рудольфом Гессом, перелетевшим в Англию. Двойная игра адмирала всегда требовала мутных тайн.

- Ни в коем случае это не должны быть немцы, - сказал после паузы Канарис. - Женевская конвенция запрещает переодевать солдат в форму противника, вы же знаете...

Мой бог, кто бы это говорил! Человек, по инициативе которого диверсионный полк «Бранденбург» перемерил на себе форму всех союзных армий.

- Я понимаю, - кивнул Радл. -Эго могут быть поляки. В английских коммандос много поляков.