Санкционный смотритель
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанры: | Публицистика, Политика |
| Серия: | Голые короли |
| Всего страниц: | 23 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | Не установлен |
| Формат: | Полный |
Санкционный смотритель читать онлайн бесплатно
Анатолий Гончаров
ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
РИГА - 2014
Исторический детектив продолжается. Данная публикация продолжает ранее опубликованную книжечку «В чести и бесчестии», очередную часть бесконечного романа «Голые короли». Это тот случай, когда нет смысла ждать окончания публикации, ведь газетный роман реагирует на происходящие события, о которых надо читать сегодня.
Опять пошла путаница с главами, две девяносто пятых, но не было девяносто восьмой, поэтому позволил себе заменить номера глав. Исправил также ошибку в написании фамилии поручика Мировича, написанную через «е». Кстати, читая строки о нем, можно подумать, сто это его шпагой был убит Иван Антонович – несчастный Иван VI. Но дело было так: подпоручик (!) В. Я. Мирович, нёсший караульную службу в Шлиссельбургской крепости, склонил на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить Ивана.
Однако стражникам Ивана капитану Власьеву и поручику Чекину была выдана секретная инструкция умертвить арестанта, если его будут пытаться освободить (даже предъявив указ императрицы об этом), поэтому в ответ на требование Мировича о капитуляции они закололи Ивана и только потом сдались.
Мирович был арестован и обезглавлен в Петербурге как государственный преступник. Существует неподтверждённая версия, согласно которой его спровоцировала Екатерина, чтобы избавиться от бывшего императора.
Я.Курземниекс
Глава девяносто четвертая
Когда исчезает уверенность в завтрашнем дне, возникает стойкая убежденность во вчерашнем преступлении против человечности. Вроде культурной революции на Майдане. Это означает, что история исподволь возвращает нас к повторению уже пройденного: «Я помню чудное мгновенье...» И, боже правый, как невыносимо провидчески звучат сегодня слова Николая, сказанные генералу Паскевичу: «В Пушкине оплакивается будущее, но не прошедшее».
«Сказку о золотом петушке», опубликованную в 1834 году, полагали сказкой о золотом петушке, вследствие чего так и не поняли, что это было публичное раскрытие заговора против Александра Благословенного.
Загнав декабристов в Нерчинские рудники, Бенкендорф писал в докладе на высочайшее имя: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».
Когда табакеркой достигался искомый результат предполагаемого процветания, когда стрихнином, а порой и совсем просто - подушкой. В случае с императором Иоанном Антоновичем, двадцать два года просидевшем в каземате Шлиссельбургской крепости, была редкая для таких дел шпага поручика Мировича. Для верности еще и английской бритвой полоснули.
Петра в Ропше напоили до поросячьего визга и прикончили за ломберным столом. После никто не мог вспомнить подробностей. Кажется, капрал конной гвардии повздорил с императором из-за козырной дамы, каковой, несомненно, являлась Екатерина Алексеевна. В общем, канделябрами ухайдакали самодержца. Объявили, что скончался от геморроидальных колик.
С Александром Павловичем, можно сказать, еще по-божески обошлись. И пошли гулять по Руси сибирские легенды о чудесном обращении императора в святого старца Федора Козьмича. Дамасских озарений Савла эти легенды не снискали, но иначе и быть не могло. И дело тут не в отсутствии светоносного чуда, явленного бывшему раввину. Попробуй мигрирующий старец где-нибудь в Тобольске заявить подобно тому, как это не смущался делать апостол из вторых рук: «Я же Павел, который лично между вами скромен, а заочно против вас отважен, убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым...»
Отходили бы плетьми на конюшне, да и в острог. Кротко и снисходительно. Это же Россия. Чай, не коринфяне там обитают. А Павел, что хотел, то и вещал от имени Христа: «В безумии говорю: я больше...» Сораспялся сын иудейский. Заочно, правда. Если не сказать - виртуально: «Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо я принял его и научился не от человека, но чрез откровение Иисуса Христа...»
А в Пушкине, переложенном на мову и мечтающем о членстве в ЕС, оплакивается будущее Украины: «Я памятую дывну мыть...»
И царица вдруг пропала
Едва отшумел усмиренный картечью декабрь, как 3 января 1826 года скоропостижно умирает государственный канцлер граф Румянцев. Еще через две недели хоронят главнокомандующего Москвы графа Ростопчина. Оба они -доверенные сановники почившего Александра Павловича. Далее в синодике следуют обер-камергер Нарышкин и только что вышедший в отставку министр финансов Гурьев. Всех этих царедворцев объединяло одно: Александра они знали с молодых его великокняжеских лет. Не вынесли, знать, тяжелой утраты. Такое случается. Скорбный список, однако, не исчерпывается ими, а только открывается.
Вмешайся граф Аракчеев в эти дела, и не было бы, наверно, ни гвардейского возмущения на Сенатской, ни скоропостижных смертей, накрывавших одна другую саваном голосящего забытья, но потрясенный зверским убийством любезной его сердцу гражданской жены Настасьи Федоровны Минкиной, кое совершилось вскоре после прибытия царя в Таганрог, граф немедленно все бросил в Петербурге и помчался в Грузию оплакивать невосполнимую свою утрату. Совершенно повихнулся всесильный «временщик» на этой трагедии, признаваясь, что отныне он «никакого соображения не может сделать».
