Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник - [69]

Примечательно и как сложилось голосование по резолюции о высадке аргентинцев на Мальвинах в Совете Безопасности ООН. Это вообще особая интрига.

Для начала отметим завидную оперативность и вдумчивость британской дипломатии. Оперативность, потому что первым в Совбез ООН обратился именно Лондон. Аргентинцев, надо полагать, подвёл всё тот же «крикет», всё та же привычка «вариться в собственном соку», искать правду только между собой, не заботясь о том, что там думают другие. Аргентинцы, например, считали, что такое их вторжение — это не агрессия. Мол, как может быть агрессией высадка на своей земле, деколонизацию которой обозначали и решения ООН? Британцы и не стали применять термин «агрессия». Вместо этого — «нарушение мира». Это тоньше. И это позволяло рискнуть и присовокупить к тексту и требование о «немедленном выводе аргентинских сил».

Впрочем, Советский Союз такие ухищрения Лондона до этого не раз «разоблачал» как типичный «неоколониализм». Поэтому, когда слово взял постоянный представитель СССР Олег Трояновский, британские дипломаты были готовы к тому, что сейчас Москва наложит на их резолюцию вето. Однако СССР., воздержался! А сам Трояновский, как рассказывают свидетели, наклонился к коллеге — послу Соединённого Королевства сэру Энтони Парсонсу и сказал, что британец теперь может рассчитывать на орден Подвязки. Советская дипломатическая переписка тех лет остаётся засекреченной, но, возможно, объяснение столь странному поведению можно найти в мемуарах самого Трояновского «Через годы и расстояния» (Москва, «Вагриус», 1997). Интересно, как он описывает инструктаж у министра Громыко ещё в канун отъезда на работу в Нью-Йорк: «Главная рекомендация, которую Андрей Андреевич с определённой настойчивостью проводил в этой беседе, заключалась в том, что мне не следовало увлекаться полемикой с представителями других, особенно малых, стран». Похоже, здесь и зарыта собака. В канун голосования по своей резолюции британцы ухитрились переманить на свою сторону делегации тех самых «малых стран». Во-первых, уже и в проекте резолюции Лондон предусмотрительно назвал острова и «Фолклендскими», и «Мальвинскими». То есть продемонстрировал как бы растущую объективность бывшей колониальной державы, к которой многие испытывали аллергию. Во-вторых, переубеждением сомневающихся занялась сама Тэтчер. Например, она лично звонила иорданскому королю Хусейну, чтобы его посол не воздержался, а проголосовал «за». В итоге против была только Панама. Так что, похоже, правы лондонские историки, которые полагают, что, воздержавшись, Москва среагировала именно на отсутствие единства среди стран третьего мира.

Однако в Лондоне всё равно не понимали всю логику, всю внутреннюю механику принятия решений в СССР. После Второй мировой СССР так резво разрушил миф о «колоссе на глиняных ногах», что никому на Западе уже и в голову не приходило, что брежневский Советский Союз уже перестал быть «железобетонной» великой державой. А при взгляде изнутри были заметны ещё какие трещины. Итак, причина такой сдержанности Москвы по вопросам о Фолклендах крылась в другом. И эту причину мне раскрыл генерал Леонов: «Мы рассматривали Мальвины не более как ещё один «прыщ», который будет «оттягивать» американцев. Но нас в тысячу раз больше тогда заботили Польша, где уже случилась «Солидарность», и, конечно, Афганистан. В отличие от других подобных кризисов, когда проводился ситуационный анализ с председателем КГБ, в случае с Мальвинами такого анализа не было». На чьей стороне невольные симпатии профессионального латиноамериканиста Леонова — понятно. Вот он даже отзывается об островах как о «Мальвинах». Но сам же говорит, что приоритетом они не были. А если не было «ситуационного анализа у председателя КГБ», то не было и никакой стратегии. В том числе и по военным вопросам.

Но если политическое руководство СССР испытывало в тот момент к Аргентине такое «безразличие» и даже известную неприязнь, то что же за таинственная сила приняла решение о том, чтобы всё-таки оказать ещё и военную помощь? А со слов капитана Питы, с которым мы встречались в декабре 2006 года в клубе отставных офицеров в Буэнос-Айресе, всё-таки были и предложения об углублённом военном сотрудничестве. Они не были приняты, но, по словам Питы, с инициативой наладить такие контакты выступали русские[58]. Добавим к этому, что ещё 8 апреля 1982 года диктатор Галтьери рассказал американскому госсекретарю Хейгу, что СССР предлагает от имени Аргентины торпедировать британские корабли[59]. Американцы тогда восприняли это как блеф. Но мы же слышали слова генералов Леонова и Варенникова о том, что разведданные «переваривал» не один только Советский Союз, но и Аргентина?!

Когда я попросил поделиться своими воспоминаниями о тех действиях советских вооружённых сил генерала Варенникова, то он даже удивился тому, что удивился я. Мол, что тут особенного?

«300 метров — это вполне естественно. Это не хулиганство. Они делали съёмки. В том числе авианосцев. Буквально детальное знание, что у них имеется на борту. С одновременным решением другой задачи. Демонстрация, давление морально- психологическое».