Фиаско - [74]

— Эй, приятель, с тобой все в порядке? — раздался хриплый голос.

Я быстро обернулся и оказался лицом к лицу с полицейским, его озабоченные глаза ярко блестели на фоне лоснящегося чернокожего лица.

— Все в норме, спасибо. А вы как?

— Да вся задница обмерзла. Не могу представить, что любой здравомыслящий парень добровольно захочет высунуть нос на улицу в такую погодку.

— Но я-то здесь.

Он добродушно рассмеялся.

— Да-а, здесь. Но мне-то выбирать не приходится. Вот только закончу смену и сразу завалюсь домой.

— А вы живете в Вашингтоне?

— Я — да, но дети живут не с нами. Отправились на заработки, чтобы купить какой-нибудь домишко на юге.

— Желаю удачи. Собственность — это результат труда. Кто-то станет богатым и покажет другим пример, что будет способствовать развитию экономики и предпринимательства. Знаете, кто это сказал?

Он посмотрел на меня с таким недоумением, будто я заговорил с ним на русском языке.

— Вот он, — кивнул я на статую Линкольна.

— Да? Никогда не слышал. — Он жестом показал на мемориальную доску с выгравированной на ней Геттисбергской декларацией. — Я тоже из тех, кто считает, что все люди рождаются равными.

— Да и я из таких, хотя в стране, откуда я приехал, эта идея только начинает оказывать себя.

— Где же это? В Южной Африке, что ли?

— Да нет. В России.

— Не шутите? То-то мне поначалу послышался какой-то акцентик в вашей речи. — И он пошел, оставляя за собой легкий парок при дыхании. — Ну ладно, приятель, не рассчитывай, что эта идея пробьется за одну ночь.

Я постоял еще немного, тронутый его заботой и проницательностью, а потом решил возвращаться. Только я вошел в номер, как на телефоне заморгала красная лампочка. Звонила бойкая девчушка — компьютерный оператор из оперативного центра СБФинП.

— Для вас получен факс, мистер Катков, насчет Рабиноу. Разыскали его через Федеральное авиационное управление. Оказывается, он пользуется реактивным самолетом типа «Гольфстрим», числящимся за его компанией. В последнем полетном листе указан аэропорт Ла Гуардия как место посадки, а это значит, что птичка все еще в Нью-Йорке.

— А вы наверняка знаете, что он прилетел этим самолетом?

— В пассажирской декларации его фамилия первая. В городе у него есть квартира. Ее адрес… — Она на минутку замолкла, и я услышал в трубке, как она перебирает клавиши компьютера. — Диктую: Саттон плейс саут, дом 35, квартира 4. Не исключено, что сейчас он там и скрывается, но с уверенностью сказать не могу.

— Мне кажется, что такой шанс есть. Спасибо за информацию.

Немного поспав, приняв горячий душ и переодевшись, я добрался на метро до национального аэропорта — следующая станция после Пентагона, как указывалось в моем путеводителе, — и успел к посадке на челночный авиарейс, вылетающий в Нью-Йорк. Как и везде в присутственной Америке, в кабине аэролайнера «Боинг-737» курить запрещалось. Страна желала иметь исключительно здоровую нацию с крепкими нервами. Не прошло и часа, как на горизонте под правым крылом самолета проступили известные всему миру очертания огромного города. Точнее, не проступили, а возникли внезапно, как вдруг выскакивает вроде бы ниоткуда складная радиоантенна автомашин. В раннем утреннем свете прижавшиеся друг к другу высокие здания из камня, бетона, стали и стекла представляли собой незабываемое зрелище.

— А там что, Эмпайр Стейт Билдинг? — не удержавшись от удивления, громко спросил я соседа.

Он нехотя оторвал глаза от газеты, посмотрел и равнодушно кивнул. В этот момент лайнер заложил вираж как раз над северной оконечностью Манхэттена, открыв широкие водные просторы, и плавно пошел на посадку.

При выходе из терминала около автомобильной стоянки диспетчер помог мне поймать такси. В машине не нужно было торговаться из-за оплаты проезда, хотя, когда мы влились в транспортный поток, водитель сразу доказал, что по своему мастерству не уступает лучшим московским шоферам. Вскоре мы миновали подвесной мост с высокими столбами, освещенный гирляндами ярких ламп, по величественной эстакаде въехали в еще сумеречный Нью-Йорк и покатили по его пустынным улицам. Из-под крышек дорожных люков едва заметно вился теплый пар. Оголодав без курева, я дымил без перерыва, раскуривая сигарету за сигаретой, пока такси не подъехало к улице с указателем «САТТОН ПЛЕЙС» и не свернуло к многоэтажному респектабельному особняку.

Представительный швейцар в униформе, встретив меня у парадного подъезда, проводил в вестибюль к охраннику — сидя за конторкой, тот смотрел телевизор. Я представился и сказал, что хотел бы встретиться с мистером Рабиноу. Охранник начал внимательно исследовать записи в журнале для посетителей.

— Извини, дружище. Мистер Рабиноу всякий раз предупреждает нас, когда ждет кого-либо. Тут никакой Киров не записан.

— Не Киров, а Катков. Да, он меня не ожидает, но я…

— Забудь, милок. Тебя он принимать не собирался.

— Думаю, что собрался бы, знай, что я здесь. Скажите ему, пожалуйста: Николай Катков из Москвы.

— Из самой Москвы? — удивился он. — Что-то не похоже, чтобы ты был оттуда, дорогой мой.

— Вот как? А вы там бывали?

— Послушай, мне наплевать, откуда ты заявился. Хоть из магазина новогодних игрушек. Понял? Он не намерен встречаться с тобой.