Фиалка - [136]

Какой-то неприятный слабый голосок у нее внутри бубнил, что Джулиан все-таки назвал бы это шантажом, как бы она ни старалась приукрасить свои намерения. Но он, хвала Богу, находился в Лондоне, и ему не суждено будет узнать об этой истории.

Хосефа ворвалась в комнату, как раз когда Тэмсин надевала шляпу — совершенно потрясающую треуголку. Испанка расплылась в радостной улыбке, потому что Габриэль уже порадовал ее грядущим возвращением домой. Она металась по комнате, подбирая сброшенную Тэмсин одежду, браня свою питомицу за неаккуратность, но с ее лица не сходила улыбка.

— Хосефа, если кто-нибудь поинтересуется, где я, скажи, что отправилась покататься верхом. Жди меня самое позднее к пяти часам. — Тэмсин запечатлела поцелуй на глянцевой круглой щеке и, выйдя из комнаты, бегом помчалась к конюшне.

Пятью минутами позже она уже ехала по дороге в Ланджеррик. Несколькими неделями раньше она и Габриэль совершили такое же путешествие, чтобы определить размеры поместья Пенхэлланов. Но границ владения они не переступали. Серый каменный дом с двускатной черепичной крышей располагался на мысе, вдававшемся в бухту Сент Остелл, и его башенки были хорошо видны со стороны дороги. Тэмсин с первого взгляда почувствовала к этому зданию неприязнь. После нежного золотистого тепла Тригартана оно казалось неприветливым и зловещим.

Она повернула, въехала в каменные ворота и проскакала по заросшей сорняками подъездной аллее. По спине побежали мурашки. Адская смесь страха и возбуждения сотрясала ее с того самого момента, как она оставила позади широкую дорогу и углубилась во владения Пенхэллана. Это был дом Сесили, место, где она выросла. Интересно, очень ли он изменился за последние двадцать лет? Скучала ли она по нему? Тэмсин вдруг поняла, что никогда не задавалась этим вопросом. Сесиль всегда казалась такой веселой и довольной жизнью, что трудно было представить, чтобы у нее были какие-нибудь печальные воспоминания или сожаления о прошлом. Но, возможно, иногда она мысленно возвращалась с ностальгической тоской в дом своего детства, как Тэмсин с болью в сердце вспоминала горные деревушки и покрытые льдами пики, с которыми так сроднилась с первых лет жизни.

В конце дорожки мрачно возвышался обвитый плющом дом. Каменная кладка его местами потрескалась, а окна выглядели на удивление безжизненными. Они были похожи на глаза слепца. Тэмсин показалось странным, что столь богатый и могущественный человек, как Седрик Пенхэллан, склонен так пренебрегать своей собственностью. Сесиль, упоминая о Ланджеррике, описывала его великолепие, многолюдные вечера, многочисленных приятелей-охотников, съезжавшихся пострелять в субботу и воскресенье, нескончаемый поток гостей. Но в те времена в доме были женщины. Теперь же в нем жил только Седрик да эти порочные, мерзкие близнецы. Возможно, они и не замечали, что тут царит запустение.

Она отважно подъехала к парадному входу и спешилась. Когда Тэмсин коснулась ногами земли, дверь отворилась, и из нее вышел лакей в ливрее и старомодном напудренном парике.

— Вы сюда по делу?

— Да, я приехала навестить лорда Пенхэллана, — сказала Тэмсин весело, привязывая Цезаря к каменному столбу у, лестницы, ведшей к парадной двери.

Лакей тут же отступил. Воспользовавшись его замешательством, Тэмсин стремительно взбежала по ступенькам.

— Вы доложите обо мне виконту?

Не дожидаясь ответа, она проскользнула мимо него и вошла в холл, куда падал свет из многочисленных стрельчатых окон со стеклами ромбовидной формы. Пол был из черного и белого мрамора. Пока она стояла, полная любопытства, и оглядывалась по сторонам, так и не избавившись от чувства тревоги, неизвестно откуда выскочила пара борзых и промчалась мимо.

— Уолтере, какого черта вы там делаете? Раздраженный и резкий голос послышался из глубины холла.

— Закройте эту чертову дверь, пока собаки не выбежали. Позади нее хлопнула закрываемая дверь, и обе собаки скрылись в тени.

— Кто вы, во имя всего святого? — спросил тот же голос.

Седрик Пенхэллан выступил вперед и вгляделся в полумрак холла.

Тэмсин подняла голову и посмотрела своему дяде прямо в глаза, так же как на званом вечере в Тригартане. Она снова увидела лицо холерика, жесткие черные глаза, копну седых, как железо, волос, крючковатый нос, нависающий над мясистым ртом. У Седрика была массивная сильная фигура, но он начинал уже слегка тучнеть. Она почувствовала, как вновь по коже побежали мурашки. От виконта исходило такое недоброжелательство, вызывающее мысль об угрозе и опасности, что, как и в первую их встречу, Тэмсин почувствовала страх.

Седрик не мигая смотрел на нее. Минуты шли, и единственным звуком, слышным в комнате, было царапанье собачьих когтей по изразцам.

— Кто вы? — Голос его стал спокойным, а жесткие глаза оживились. Он знал ответ, но хотел его услышать.

Внезапно ощутив прилив торжества, перед которым страх отступил, Тэмсин подошла ближе. Он знал и все-таки не мог поверить этому.

— Добрый день, дядя.

— Боже милостивый, да это девка Сент-Саймона! — раздался с лестницы невнятный голос Чарльза Пенхэллана.

Седрик так и не успел ответить. Чарльз держал в руке стакан с вином, и глаза его косили.