Фейтфул-Плейс - [133]

– Ты действительно это сделаешь? – спросил он.

Внизу открылась дверь, выпустив гул накладывающихся друг на друга голосов, и ма закричала:

– Шеймус! Фрэнсис! Ужин почти готов. Спускайтесь и помойте руки!

Я высунулся на площадку, зорко наблюдая за Шаем и держась на безопасном расстоянии от лестничного колодца и маминого взгляда.

– Одну минуту, ма. Мы здесь болтаем.

– Поболтать можете и тут! Или, по-вашему, все должны сидеть за столом и ждать, пока вы соизволите спуститься?

Я чуть понизил голос и подпустил жалобных ноток.

– Мы просто… Нам обоим очень надо поговорить. Про всякое, понимаешь… Можно мы потолкуем еще пару минут, мамуль? Ладно?

Пауза.

– Ладно, – нехотя согласилась она. – Еще десять минут подожду. Но если вас не будет…

– Спасибо, мам. Серьезно. Ты чудо.

– Конечно, как только что-то нужно, я чудо, а в остальное время… – Она удалилась в квартиру, не переставая ворчать.

Я захлопнул дверь, на всякий случай запер ее на задвижку, достал телефон и сделал несколько снимков наших физиономий в живописных ракурсах.

– Гордишься своей работой? – спросил Шай.

– Глаз не оторвать. Должен сказать, ты тоже постарался на славу. Впрочем, это не для личного альбома, а на случай, если ты потом надумаешь скулить про полицейский произвол и попытаешься смешать с дерьмом сотрудника, произведшего арест. Улыбочку…

Шай бросил на меня взгляд, который освежевал бы носорога с десяти шагов.

Зафиксировав основное, я отправился в кухню – маленькую, пустую, чистую и унылую – и намочил тряпку, чтобы обтереть нас обоих.

– Убери свои лапы! – Шай резко отдернул голову. – Пускай твои приятели полюбуются на твою работу, раз ты так ею гордишься.

– Честно говоря, мой дорогой, плевать мне на приятелей. Я при них и не такое творил. Но через несколько минут тебя поведут вниз по лестнице и по улице, и, по-моему, всей округе необязательно знать, что здесь происходит. Я просто пытаюсь свести скандал к минимуму. Если тебе это не по нраву, только скажи – с удовольствием врежу тебе еще пару раз для полноты картины.

Шай не ответил, но заткнул пасть и терпел, пока я стирал кровь с его лица. Тишину в квартире нарушали лишь обрывки незнакомой музыки, доносившейся откуда-то издалека, и неугомонный ветер, блуждавший в карнизах над нами. Кажется, никогда прежде я не смотрел на Шая в упор, замечая мельчайшие черточки, на которые обычно обращают внимание только родители или влюбленные: резкие, жесткие линии скул, отросшая за день щетина, замысловатый узор морщинок под глазами, густые ресницы. Подсохшая кровь темной коркой покрывала подбородок и кожу вокруг рта. На мгновение я даже поймал себя на том, что бережней орудую тряпкой.

С фингалами и шишкой на челюсти я ничего не смог поделать, но благодаря моим усилиям вид у Шая стал значительно презентабельнее. Я сложил тряпку по-новому и занялся своим лицом.

– Ну как?

Шай едва взглянул на меня.

– Обалденно.

– Как скажешь. Повторюсь, меня не колышет, что увидит Фейтфул-Плейс.

Он присмотрелся внимательнее и почти неохотно ткнул пальцем в угол рта:

– Вот здесь.

Я снова провел тряпкой по щеке и вопросительно поднял бровь. Шай кивнул.

– Хорошо, – сказал я. По тряпке расплывались багряные разводы, разведенная водой кровь просачивалась сквозь складки мне на руки. – Так. Погоди секунду.

– Можно подумать, у меня есть выбор.

Я несколько раз сполоснул тряпку в кухонной мойке, бросил ее в мусорку, где группа криминалистов могла ее найти, и тщательно отмыл руки. Потом вернулся в гостиную. Пепельница валялась под стулом в кучке серого пепла, мои сигареты нашлись в углу, а Шай полусидел там, где я его оставил. Я сел на пол напротив него – ни дать ни взять подростки на вечеринке – и поставил между нами пепельницу. Потом прикурил две сигареты и сунул одну между губ Шая.

Брат закрыл глаза, глубоко затянулся и снова откинул голову на диван. Я оперся спиной о стену.

– Почему ты меня не пристрелил? – спросил он чуть погодя.

– Ты недоволен?

– Не строй из себя идиота. Я просто спрашиваю.

Мышцы начинали деревенеть. Я с трудом отлепился от стены и дотянулся до пепельницы.

– Пожалуй, ты прав, – сказал я. – Наверное, по существу я и в самом деле коп.

Шай кивнул, не открывая глаз. Мы молча слушали ритм дыхания друг друга и долетающую откуда-то тихую, неуловимую музыку, изредка наклоняясь, чтобы стряхнуть пепел. Никогда еще мы с братом не сидели так мирно. Визгливый звонок домофона показался нам почти вторжением.

Я быстро открыл дверь, пока никто не заметил ждущего снаружи Стивена. Он взбежал по лестнице с той же легкостью, с какой сбегает по ступеням Холли; поток голосов из маминой квартиры не замирал.

– Шай, познакомься с детективом Стивеном Мораном, – сказал я. – Детектив, это мой брат Шеймус Мэкки.

Судя по лицу малыша, расклад был ему уже понятен. Шай опухшими глазами смотрел на Стивена без всякого выражения, без любопытства, лишь с огромной усталостью, от которой мне самому хотелось рухнуть без сил.

– Как видите, – сказал я, – у нас произошла небольшая размолвка. Неплохо бы осмотреть его на предмет сотрясения. Я зафиксировал все на будущее, если вам понадобятся фотографии.

Стивен внимательно оглядел Шая с головы до ног, не пропустив ни дюйма.