Фейбл - [77]

– А что насчет твоего отца? – спросила я тихим голосом.

Однако я зашла слишком далеко. Я не совсем понимала, зачем я вообще задаю такой личный вопрос, разве что мне просто было любопытно.

– Солнце сядет через несколько часов, – Уэст встал, подошел к рундуку у стены и открыл его.

– Что еще нужно сделать? Я помогу тебе.

Уэст оглянулся на меня через плечо, и на мгновение мне показалось, что он улыбнулся.

– Я сам справлюсь, – он вытащил из рундука широкий плоский скребок и засунул его рукоятку за пояс. Если Уэсту потребовался этот инструмент, то он намеревался заняться чисткой корпуса. Ракушки, мидии, морские водоросли, а также ряд других морских обитателей прикреплялись к днищу кораблей, создавая свой собственный вид путешествующего рифа. В Силках Бури мы не могли рисковать зацепами, поэтому нам нужно было, чтобы киль в случае чего свободно скользил по морскому дну.

Это была отвратительная, утомительная работа. Неудивительно, что Уэст думал, что я не смогу или не захочу ею заниматься.

– Тебя беспокоит осадка? – спросила я.

Глубина, на которой корабль находился в воде, была первым, что могло посадить нас на рифы. Однако трюмы «Мэриголд» были пустыми, и с новыми парусами она двигалась по морю очень плавно.

– Прямо сейчас я беспокоюсь обо всем.

Крышка рундука захлопнулась, и Уэст стянул рубашку через голову, морщась от боли, которая вспыхнула в его теле после движения руками. Он бросил рубашку на свою койку, после чего протиснулся мимо меня и вышел на палубу.

Я уставилась на открытую дверь в раздумьях, прежде чем последовала за ним. Когда я повернула за угол, Уэст уже забрался на бортовые ограждения, а потом спрыгнул, исчезнув за бортом.

Внизу послышался всплеск, и я оглянулась на открытую дверь его каюты, разглядывая белый камень, который лежал на углу стола. После этого я вернулась в коридор, где сняла замок со стенного шкафчика и пошарила по полкам, пока не нашла еще один скребок и молоток.

Уилла наблюдала за мной с квартердека, когда я сбросила ботинки и взобралась на бортовые ограждения, наполняя грудь воздухом. Я прыгнула, падая в море с поднятыми над головой руками и зажатыми в кулаках инструментами. Вода вокруг меня заколыхалась, когда я вынырнула, и я стала поворачиваться, пока не заметила Уэста, плывущего рядом с кормой в огромном синем пространстве, которое простиралось вокруг нас. Длинные ленты водорослей тянулись под кораблем. Руки Уэста замерли на корпусе, когда я подплыла к нему.

Шипение и треск мидий, прилипших к кораблю, окружили нас, и я заняла место рядом с Уэстом, чтобы приставить скребок к толстой корке ракушек и ударить по нему молотком. Корка распалась на куски, превратившись в белое облако, прежде чем уйти глубоко под воду.

Уэст некоторое время наблюдал за моей работой, после чего поднял свои инструменты. Он не намеревался выстраивать со мной хоть какие-то дружественные отношения, как с остальными. Он сказал мне об этом, когда согласился проголосовать за меня. Однако если я хотела быть в его команде, я должна был найти способ показать Уэсту, что мне можно доверять.

Даже если это означало нарушение еще одного из правил Сейнта.

Никогда и ни при каких обстоятельствах не раскрывай, что для тебя важно и кто тебе дорог.

Я шла на риск, когда прыгала в воду. Я показывала ему, что меня волнует не только «Жаворонок» или вступление в команду. Я показывала Уэсту, что готова помогать ему и что хотела быть рядом с ним. И я все меньше и меньше боялась того, что он сделает, если узнает о том, что небезразличен мне.

Тридцать шесть

Силки Бури возвышались над спокойной водой, как хребтовые спины спящих под водой драконов.

Падж стоял на носу с широкой улыбкой на лице, в его глазах отражались лучи восходящего солнца. Его расчеты были верны с точностью до часа, и мы заметили рифы как раз в тот момент, когда на горизонте забрезжил рассвет. Лабиринт рифов раскинулся перед нами на километры вперед, и вода была такой прозрачной, что песок на дне, казалось, мерцал.

Уилла, Остер и Хэмиш стояли по левому борту плечом к плечу, и на корабле воцарилось молчание, погрузившее «Мэриголд» в тишину. Я посмотрела на Уэста, стоявшего в одиночестве на квартердеке. Его руки были скрещены на груди, а фуражка низко надвинута на глаза.

На его лице была та же непроницаемая маска, которую он носил с тех пор, как мы покинули Серос. И только теперь я начала видеть, что скрывается за ней.

Уэст стоял на пороге новой жизни. В течение нескольких часов все должно было измениться. Для него. Для команды. В тот день, когда он пришел в Джевал сквозь шторм, он не знал, что произойдет. Он не знал, что будет, когда соглашался перевезти меня через пролив. Ветер сменил направление и нес с собой перемены.

В этом мире много всего непредсказуемого. И тем не менее мы все понимали, как этот мир устроен. Сейчас у Уэста появился выбор, о котором он, возможно, даже мечтать не смел. И этого было достаточно, чтобы потрясти даже самых невозмутимых людей в Узком проливе.

Падж взял штурвал, повернув судно против ветра, и «Мэриголд» пошла под углом, пока сложенные паруса не начали хлопать над нами. Когда судно начало терять скорость, Падж позволил рукояткам штурвала провернуться между его пальцами сначала в одну сторону, а затем в другую, после чего в считаные мгновения корабль максимально замедлил ход.