Фейбл - [70]

Тридцать два

Мы сидели у окна в тесной чайной и ждали. Северный Фиг был единственным районом города, где булыжники мостовой были сухими, а дети не бегали босиком по улицам. Многие из его жителей были уроженцами Бастиана и базировались на Серосе лишь для того, чтобы представлять свои гильдии или интересы работодателей за пределами Безымянного моря. Они привыкли к иному образу жизни, чем тот, который мы вели в Узком проливе. Здесь не было смрада Сероса, а солнце отражалось от домов с каменными фасадами, отделанных бронзовыми украшениями, которые позеленели с течением лет.

Я никогда не бывала в Северном Фиге, потому что мой отец отказывался отправляться куда-либо западнее Уотерсайда. Когда у него были встречи с городскими чиновниками или мастерами гильдий, он вынуждал их приезжать в центр города, где мог вести переговоры и заключать сделки на своей территории.

Все глаза на улице были устремлены на нас, пока мы шли к чайной, и я задавалась вопросом, когда в последний раз кто-нибудь из этих людей спускался в порт. Кому-то вроде нас были не совсем рады в Северном Фиге, однако в то же время местные не брезговали нашей медью. Мы заплатили чуть больше, чтобы сесть у окна, через которое могли наблюдать за красной дверью на другой стороне улицы.

– Что это, черт возьми, такое? – Остер взял одно из маленьких пирожных на многоярусном блюде, вытянув его перед собой. Слои тонкого, хрупкого теста были покрыты крошащимся порошком цвета крови.

У нашего стола остановилась женщина с серебряной тележкой на колесиках и поставила на стол два расписанных вручную заварочных чайника. Она опустила глаза, как будто нас здесь не было, и я внезапно поняла, что она не хотела смотреть на нас не потому, что ей было противно. Она боялась. И на какую-то мимолетную долю секунды я почувствовала, что мне это нравится.

Я повернула заварник перед собой, изучая замысловатые пурпурные цветы и позолоту, идущую по краям. Одна лишь чашка из такого набора стоила больше, чем весь мой пояс с инструментами.

– Он вообще появится или как? – Уилла нетерпеливо фыркнула, наполняя свою чашку дымящимся черным чаем.

– Появится, – сказал Падж, по-прежнему не сводя глаз с красной двери.

– Откуда, интересно, два члена нашего экипажа, родившиеся на Бастиане, знают богатого портного в Северном Фиге? – Уилла наблюдала за Остером поверх своей чашки.

– Он солонокровец, – он посмотрел на Паджа, прежде чем продолжить: – И Падж однажды оказал ему услугу.

– Какого рода услугу? – спросила я.

– Такую, которая оставила его в долгу, – оборвал Остера Падж, прежде чем тот открыл рот.

Они уже сказали при мне больше, чем я надеялась. Я не собиралась настаивать на подробностях. Уилла взяла торт с блюда, откусила кусочек и заговорила с набитым ртом.

– Что, если он откажется?

Остер ухмыльнулся.

– Не откажется. Он сделал бы нам паруса и за сто медяков, если бы мы предложили.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он не делал паруса много лет. Он ухватится за эту возможность.

Я откинулась на спинку стула.

– Тогда почему бы нам не предложить ему сто медяков вместо восьмисот?

– Мы заплатим ему сотню за паруса. И семьсот за молчание, – сказал Остер.

Уилла рассмеялась.

– Выходит, солонокровцы все же не стоят друг за друга горой?

– Вот и он, – Падж встал, наклонившись к окну, когда мужчина с седыми усами и в пестром шарфе появился на другой стороне улицы с охапкой свертков в руках. Он порылся в карманах, пока не нашел ключ, после чего отпер дверь и толкнул ее внутрь.

Я допила чай, когда остальные встали, и Остер придержал для меня дверь на выходе. Когда мы выходили на солнечный свет, Падж встал рядом со мной. Он посмотрел налево и направо, прежде чем кивнул мне, и мы стали переходить улицу вместе, шагая в ногу. В Северном Фиге экипажу корабля было трудно остаться незамеченным. Наша обветренная кожа, выгоревшие на солнце волосы и поношенная одежда выдавали нас с головой. Женщина, высунувшаяся из окна соседнего здания, наблюдала за нами с хмурым видом. Прохожие на улице оборачивались на нас, когда мы остановились перед дверью портного.

Падж поднял вверх задвижку, позволяя двери распахнуться, и мы поднялись по ступенькам. Внутри стены маленького магазинчика были выкрашены в бледно-лавандовый цвет, а полки завалены рулонами ткани всевозможных цветов.

– Одну минуту! – раздался голос издалека.

Падж сел в кресло у окна, рядом с которым стояло тройное зеркало. Рядом с ним на маленьком столике располагался поднос с хрустальными графинами, наполненными янтарными жидкостями, и Падж откупорил один из них, наполняя маленький граненый стакан, прежде чем поднести его к губам и сделать резкий глоток.

Я протянула руку, касаясь потрепанного края разложенного белого шелка, усыпанного крошечными желтыми цветами, и сжала свои пальцы в кулак, когда осознала, насколько грязной выглядела моя рука рядом с ним.

Послышались приближающиеся шаги, и Остер облокотился на прилавок обоими локтями в ожидании. Мужчина повернул за угол, резко остановившись, когда заметил Уиллу. Шарф на его шее был завязан аккуратным бантом, а его белые усы были подкручены с обоих концов и уложены воском. Глаза мужчины расширились, когда он заметил Паджа.