Фея Сластей - [7]

– А когда у нас будет елка? У Эшли уже есть. И подарки под елкой. Целых десять штук.

Натали разгадала «отвлекающий маневр» дочери. Роза – мастер по части заговаривания зубов. Приглушив звук телевизора, Натали сказала:

– Поиграй с сестрой, а иначе Санта не принесет тебе ничего в этом году. И тогда елка нам будет не нужна.

Роза, подбоченясь, смотрела на мать:

– Мам! Санта-Клауса ведь нет.

– Нет есть. Я его видела, – пискнула Лили.

Роза зыркнула на сестру. Она родилась на две минуты раньше Лили, но порой вела себя так, как будто той было всего два года.

– Это был папа. После того, как папа умер, Санта больше не приходит.

У Натали сжалось сердце. Джастин наряжался Санта-Клаусом каждый год с тех пор, как родились близнецы. Он устраивал возню, сопровождавшуюся визгом и смехом. Неужели Роза все помнит? Натали опустилась на колени и обняла обеих девочек.

– В прошлом году Санта приходил. Ты просто его не увидела.

– Мам, зачем ты притворяешься? – не сдавалась Роза. – Подарки были только от тебя и бабушки из Аризоны. А Санта всегда приносил много подарков.

Да, Джастин скупал целый магазин игрушек.

– Вот что, юная леди, много или мало подарков, но рождественский празднику нас будет.

– Мамочка, но ведь подарки – не главное? – подала голос Лили – семейный миротворец.

– Вы мне напомнили, что нам нужно сделать на Рождество. Отложим монетки на пожертвования для Армии Спасения? Или испечем пирожки для приюта? Выбирайте.

Роза и Лили, задумавшись, совершенно одинаково наморщили лбы. Наконец Лили спросила:

– Если мы будем печь пирожки, ты разрешишь нам помогать?

Две обезьянки на кухне? Вопрос застал Натали врасплох.

– Не знаю, девочки. Я подумаю.

– Мы не будем совать пальцы в глазурь, – заверила Роза.

– И ложку облизывать тоже не будем, – вторила Лили.

– Будем вести себя хорошо. Мы ведь уже большие.

Натали подавила улыбку. Она должна приветствовать их стремление к самостоятельности. Уж кто-кто, а она понимает, каково, когда тебе запрещают что-либо сделать. Джастин не хотел, чтобы жена работала, не верил, что из-за диабета она сможет хоть чем-нибудь заняться. И вот после его смерти она ощутила полную беспомощность.

– Я думаю, что вы, девочки, правы. Но вы должны пообещать без разрешения ничего не трогать. Договорились?

– Договорились, – дочки с серьезным видом кивнули.

Натали сгребла их в охапку, осыпая поцелуями, и все трое повалились на пол. Господи, как же она любит своих крошек!

Запищал таймер, и Натали пришлось подняться. К понедельнику она должна испечь пробные торты для невест, а к завтрашнему дню – украсить торт для детского праздника.

Близняшки, успев помириться, убежали, а она занялась выпечкой. Помимо этого ей предстоит рассортировать белье и приготовить ленч. Ее рабочий день никогда не кончался, но Натали не жаловалась. Слава богу, что она не висит на чужой шее.

Она одновременно загружала посудомоечную машину и добавляла пищевой краситель в шесть разных мисочек с глазурью, когда раздался звонок в дверь и крик Розы:

– Мам, я открою!

От неожиданности Натали вздрогнула и расплескала красный краситель себе на свитер и на ногу. В дверь продолжали звонить.

– Не открывай сама, – предупредила дочку Натали, испугавшись, что та откроет дверь, не посмотрев в глазок, и может впустить кого угодно, да хоть серийного убийцу.

Но поздно – в приоткрытую дверь уже ворвался холодный воздух.

– Роза! – Натали отошла от стола как раз в тот момент, когда дочка, вспомнив о предостережении матери, попыталась снова закрыть дверь.

В проем просунулась рука в перчатке. Это была мужская рука в черной кожаной перчатке. Натали кинулась вперед, споткнулась о бельевую корзину и ударилась бедром о журнальный столик.

– Будет синяк, – произнес густой голос. Натали подняла лицо и увидела Купера Салливана. Он обхватил ее за талию и подвел к стулу. Она почувствовала себя маленькой и беспомощной.

– Похоже, это переходит в привычку, – заметил он.

– Не в привычку, а в нелепость, – ответила Натали и сердито посмотрела на Розу. – Закрой дверь, Роза Изабелла, и отправляйся в свою комнату. – Она всегда называла девочек полным именем, когда сердилась на них. Но слова «Лили Александра» звучали гораздо реже, чем «Роза Изабелла».

Роза с виноватым видом ушла. Натали не решилась потереть бок на глазах у Купера. А что он вообще здесь делает?

– Купер… Вот так неожиданность.

Он засмеялся.

– Наверное, мне следовало сначала позвонить.

– Наверное.

– Я могу уйти.

– Не говори глупостей. – Купер, разумеется, не виноват в том, что сердце у нее бьется сильнее обычного. И в том, что она снова чуть не упала в его присутствии, он тоже не виноват. – Снимай пальто и садись.

Натали все же потерла ноющее бедро.

– Синяк тебе обеспечен, – сказал он, снял длинное пальто и перекинул его через спинку дивана. – Мне взглянуть?

Она бросила на него грозный взгляд.

– Тогда, может, приложить лед? – засмеялся Купер.

– Для этого нужно посидеть, а у меня не хватит терпения.

– По-прежнему непоседа?

– Учителя называли это чрезмерной активностью.

Он снова засмеялся, и она чуть-чуть расслабилась. Купер напомнил ей о прошлом; и не все тогда было плохо. Наоборот – плохого было мало. Но смущало его появление у нее в доме. Он такой красивый и мужественный…