Фея реки Ло - [17]

Шрифт
Интервал


Нам воля неба

Неблагоприятна:


Один из тех {9},

С кем жил и рос я вместе,


Погиб -

А жизни не вернуть обратно.


Его душа

Над родиной витает,


Расставшись с телом,

Что лежит в могиле.


Пусть человек

Внезапно умирает -


Душа не хочет,

Чтоб ее забыли.


Родится

Слабый человек на свете,


Потом исчезнет,

Как роса на солнце.


Природа

Не дарует нам бессмертье:


Как тень и эхо -

Юность не вернется.


И я - не камень,

Не металла слиток, -


Погибну я

Среди сердечных пыток.

6



Мне трудно дружбу

Выразить словами...


Мужчина создан

Не для закоулка:


Он властвует

Над четырьмя морями,


И десять тысяч ли

Ему - прогулка.


Его любовь

Не ложное искусство,


Что от разлуки

Выглядит усталым.


Ужели знают

Истинное чувство


Лишь те, кто спят

Под общим одеялом?


Мужскую дружбу

И ее объятья


Могу ль сравнить я

С женскою любовью?


Ведь если в мире

Расстаются братья -


То за разлуку платят

Только кровью.

7



К небесной воле,

Ко всему на свете


У мудрецов

Является сомненье;


Сун-цзы {10} как будто бы

Снискал бессмертье,


Но обманул меня

В своем ученье.


Ведь даже миг

Приносит перемены {11} -


Прожить сто лет

Почти никто не может.


Твой дальний путь

За горных кряжей стены


Жестокой болью

Сердце мне тревожит.


Побереги же

Яшмовое тело,


Живи и здравствуй

До седин почтенных...


Беру я кисть,

Чтобы она запела


Словами песен -

Самых сокровенных.



Одиночество


Вдоль кустов

В своем домашнем платье


Я бреду

Знакомою тропою;


Тихо в нашем доме

На закате,


И ступеньки

Поросли травою.


В уши дует мне

Осенний ветер,


Вереницы птиц

Стремятся к югу,


Но не смогут

Ослабеть на свете


Верность и любовь моя

К супругу.


А теперь

Он далеко отсюда -


Больше нет опоры,

Мне привычной,


И счастливой

Больше я не буду,


И цветы

Не расцветут вторично.


Вы любовь забыли

Слишком рано,


Вы иной,

Чем в молодые годы.


Обвиваясь вокруг вас

Лианой,


Разве я

Лишала вас свободы?


Выполняла я

Свой долг желанный -


Помните? -

И вечером, и утром.


И меня отвергнув

Столь нежданно,


Вы отнюдь

Не выглядите мудрым.



Перекати-поле


Клубок беззащитной травы

Оторвался от корня -


Несется и кружится

С каждой минутой покорней.


Летит он, гонимый

Любым налетающим ветром,


Уносится в высь,

К облакам, равнодушным и светлым.


К такой высоте -

Беспредельной на вечные сроки, -


Где нет ни конца, ни начала

Небесной Дороге.


Не так ли и странник,

Покинув родную столицу,


Бредет, погибая

На северной дальней границе.


В холодных ночах,

Замерзая под рваным халатом,


Питаясь ботвою гороха

И диким салатом,


Бредет он и знает,

Что нету обратной дороги.


Состарили странника

Горе, тоска и тревоги.



Семь шагов {12}


Горит костер из стеблей бобов,

И варятся на огне бобы,


По поводу горькой своей судьбы.

И плачут, и плачут бобы в котле


- Один у нас корень, - стонут бобы. -

Мы братья вам, стебли, а не рабы.



Гора Лянфу у Тайшани


В любом краю

Свой климат и погода:


Дожди бывают

Чаще или реже.


Жалею я

Людей того народа,


Что на морском

Ютится побережье.


Там женщины и дети,

Словно звери,


Не знают,

Где им прочно поселиться,


И в необжитой

Каменной пещере


Их навещают

Зайцы и лисицы.



Братьям Ин {13}


Я долго

На Лоян гляжу с холма -


Там все теперь

И тихо и пустынно.


Там все дворцы {14}

И бедные дома


Огнем войны

Превращены в руины.


И во дворах,

У сломанных оград,


Так разрослись

Кустарники и травы,


Как будто

Все заполонить хотят,


Уверившись,

Что нет на них управы.


Да и поля,

Покрытые травой,


Не вспаханы

На всем своем пространстве.


Нет, братья не узнают

Край родной,


Сюда вернувшись

Из далеких странствий.


Когда-то здесь

Из труб вились дымки


Над суетою улиц,

Сердцу милых...


А ныне

Я немею от тоски,


Которую

И высказать не в силах.



Петушиный бой {15}


Нашим взорам пресыщенным

Надоели танцовщицы,


Нам от звуков старых песен

Не дано развеселиться.


Молча хмурится хозяин -

Он от пиршества устал,


Он велит гостей унылых

Пригласить в соседний зал.


Там садится каждый зритель

На отдельную циновку,


Петухов выводят слуги,

Восхваляя их сноровку.


Перья жесткие топорща,

В блеске дикой красоты,


Петухи идут, подъемля

Разноцветные хвосты.


Вот они готовы к бою -

И с восторгом видят гости,


Как жестокие глаза их

Стали красными от злости.


Вот - удар свирепый клюва, -

И летит кровавый пух;


Вот - безжалостные шпоры

В грудь врага вонзились вдруг;


Вот, в разгаре лютой схватки,

Раздается крик протяжный -


Это бьет врага крылами

Мой воспитанник отважный.


Разумеется, он должен

Победить в сраженье всех -


Верю: сало дикой кошки {16}

Принесет ему успех.



Примечания


1 "Роса на траве" - народная песня, в которой говорится об изменчивости быстротекущей жизни.

2 "Книга Песен" и "Книга Деяний" - произведения Конфуция, прославившие его в веках. Поскольку на политическом поприще Цао Чжи не удалось себя проявить, то он решает оставить свое имя потомству как поэт.

3 "В пятом месяце четвертого года..." - т. е. в 223 году.

4 "...на приеме у государя". - Имеется в виду прием у брата Цао Чжи - вэйского императора Вэнь-ди (Цао Пэй).

5 Шоуян - горы на северо-востоке от Лояна.

6 Великая Долина лежит на западе от Лояна.

7 "...кричит сова..." - иносказание: подданный терпит обиды от государя.

8 "...волки и шакалы..." - иносказание: засилие негодяев, притесняющих честных людей.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.