Фея реки Ло - [17]

Шрифт
Интервал


Нам воля неба

Неблагоприятна:


Один из тех {9},

С кем жил и рос я вместе,


Погиб -

А жизни не вернуть обратно.


Его душа

Над родиной витает,


Расставшись с телом,

Что лежит в могиле.


Пусть человек

Внезапно умирает -


Душа не хочет,

Чтоб ее забыли.


Родится

Слабый человек на свете,


Потом исчезнет,

Как роса на солнце.


Природа

Не дарует нам бессмертье:


Как тень и эхо -

Юность не вернется.


И я - не камень,

Не металла слиток, -


Погибну я

Среди сердечных пыток.

6



Мне трудно дружбу

Выразить словами...


Мужчина создан

Не для закоулка:


Он властвует

Над четырьмя морями,


И десять тысяч ли

Ему - прогулка.


Его любовь

Не ложное искусство,


Что от разлуки

Выглядит усталым.


Ужели знают

Истинное чувство


Лишь те, кто спят

Под общим одеялом?


Мужскую дружбу

И ее объятья


Могу ль сравнить я

С женскою любовью?


Ведь если в мире

Расстаются братья -


То за разлуку платят

Только кровью.

7



К небесной воле,

Ко всему на свете


У мудрецов

Является сомненье;


Сун-цзы {10} как будто бы

Снискал бессмертье,


Но обманул меня

В своем ученье.


Ведь даже миг

Приносит перемены {11} -


Прожить сто лет

Почти никто не может.


Твой дальний путь

За горных кряжей стены


Жестокой болью

Сердце мне тревожит.


Побереги же

Яшмовое тело,


Живи и здравствуй

До седин почтенных...


Беру я кисть,

Чтобы она запела


Словами песен -

Самых сокровенных.



Одиночество


Вдоль кустов

В своем домашнем платье


Я бреду

Знакомою тропою;


Тихо в нашем доме

На закате,


И ступеньки

Поросли травою.


В уши дует мне

Осенний ветер,


Вереницы птиц

Стремятся к югу,


Но не смогут

Ослабеть на свете


Верность и любовь моя

К супругу.


А теперь

Он далеко отсюда -


Больше нет опоры,

Мне привычной,


И счастливой

Больше я не буду,


И цветы

Не расцветут вторично.


Вы любовь забыли

Слишком рано,


Вы иной,

Чем в молодые годы.


Обвиваясь вокруг вас

Лианой,


Разве я

Лишала вас свободы?


Выполняла я

Свой долг желанный -


Помните? -

И вечером, и утром.


И меня отвергнув

Столь нежданно,


Вы отнюдь

Не выглядите мудрым.



Перекати-поле


Клубок беззащитной травы

Оторвался от корня -


Несется и кружится

С каждой минутой покорней.


Летит он, гонимый

Любым налетающим ветром,


Уносится в высь,

К облакам, равнодушным и светлым.


К такой высоте -

Беспредельной на вечные сроки, -


Где нет ни конца, ни начала

Небесной Дороге.


Не так ли и странник,

Покинув родную столицу,


Бредет, погибая

На северной дальней границе.


В холодных ночах,

Замерзая под рваным халатом,


Питаясь ботвою гороха

И диким салатом,


Бредет он и знает,

Что нету обратной дороги.


Состарили странника

Горе, тоска и тревоги.



Семь шагов {12}


Горит костер из стеблей бобов,

И варятся на огне бобы,


По поводу горькой своей судьбы.

И плачут, и плачут бобы в котле


- Один у нас корень, - стонут бобы. -

Мы братья вам, стебли, а не рабы.



Гора Лянфу у Тайшани


В любом краю

Свой климат и погода:


Дожди бывают

Чаще или реже.


Жалею я

Людей того народа,


Что на морском

Ютится побережье.


Там женщины и дети,

Словно звери,


Не знают,

Где им прочно поселиться,


И в необжитой

Каменной пещере


Их навещают

Зайцы и лисицы.



Братьям Ин {13}


Я долго

На Лоян гляжу с холма -


Там все теперь

И тихо и пустынно.


Там все дворцы {14}

И бедные дома


Огнем войны

Превращены в руины.


И во дворах,

У сломанных оград,


Так разрослись

Кустарники и травы,


Как будто

Все заполонить хотят,


Уверившись,

Что нет на них управы.


Да и поля,

Покрытые травой,


Не вспаханы

На всем своем пространстве.


Нет, братья не узнают

Край родной,


Сюда вернувшись

Из далеких странствий.


Когда-то здесь

Из труб вились дымки


Над суетою улиц,

Сердцу милых...


А ныне

Я немею от тоски,


Которую

И высказать не в силах.



Петушиный бой {15}


Нашим взорам пресыщенным

Надоели танцовщицы,


Нам от звуков старых песен

Не дано развеселиться.


Молча хмурится хозяин -

Он от пиршества устал,


Он велит гостей унылых

Пригласить в соседний зал.


Там садится каждый зритель

На отдельную циновку,


Петухов выводят слуги,

Восхваляя их сноровку.


Перья жесткие топорща,

В блеске дикой красоты,


Петухи идут, подъемля

Разноцветные хвосты.


Вот они готовы к бою -

И с восторгом видят гости,


Как жестокие глаза их

Стали красными от злости.


Вот - удар свирепый клюва, -

И летит кровавый пух;


Вот - безжалостные шпоры

В грудь врага вонзились вдруг;


Вот, в разгаре лютой схватки,

Раздается крик протяжный -


Это бьет врага крылами

Мой воспитанник отважный.


Разумеется, он должен

Победить в сраженье всех -


Верю: сало дикой кошки {16}

Принесет ему успех.



Примечания


1 "Роса на траве" - народная песня, в которой говорится об изменчивости быстротекущей жизни.

2 "Книга Песен" и "Книга Деяний" - произведения Конфуция, прославившие его в веках. Поскольку на политическом поприще Цао Чжи не удалось себя проявить, то он решает оставить свое имя потомству как поэт.

3 "В пятом месяце четвертого года..." - т. е. в 223 году.

4 "...на приеме у государя". - Имеется в виду прием у брата Цао Чжи - вэйского императора Вэнь-ди (Цао Пэй).

5 Шоуян - горы на северо-востоке от Лояна.

6 Великая Долина лежит на западе от Лояна.

7 "...кричит сова..." - иносказание: подданный терпит обиды от государя.

8 "...волки и шакалы..." - иносказание: засилие негодяев, притесняющих честных людей.


Рекомендуем почитать
Мудрецы Поднебесной империи

Китай, Поднебесная империя – родина древнейших, но не утрачивающих своей значимости философских учений и мировых религий, фантастическое царство всепроникающего духа и средоточия мистических сил Земли, центр сакральных знаний человечества и мир, хранящий первозданные тайны природы. И в то же время – духовное и плотское, мудрость и глупость, богатство и бедность, алчность и щедрость, милосердие и жестокость, дружба и вражда – все человеческое оказывается представленным здесь каким-то непостижимо символическим образом.


Китайский эрос

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно-художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.


Услада душ, или Бахтияр-наме

Книга-памятник персидской орнаментальной прозы XIII в. Автор в распространенной в то время манере развивает тему о вреде поспешных решений, щедро украшая повествование примерами, цитатами, риторическими фигурами.


Игрок в облавные шашки

«Дважды умершая» – сборник китайских повестей XVII века, созданных трудом средневековых сказителей и поздних литераторов.Мир китайской повести – удивительно пестрый, красочный, разнообразные. В нем фантастика соседствует с реальностью, героика – с низким бытом. Ярко и сочно показаны нравы разных слоев общества. Одни из этих повестей напоминают утонченные новеллы «Декамерона», другие – грубоватые городские рассказы средневековой Европы. Но те и другие – явления самобытного китайского искусства.Данный сборник составлен из новелл, уже издававшихся ранее.