Фея из провинции - [9]

Себ закрыл глаза, тряхнул головой и с удовольствием еще раз дотянулся.

Вики был лучшим в своем деле и одним из самых страстных энтузиастов, которых он когда-либо встречал. Теперь, находясь на пенсии, он использовал свои связи, которые ему удалось завязать за те сорок лет, что он занимался банковскими инвестициями. На следующей неделе в его распоряжении будет бюджет, о котором можно только мечтать. А Себ продолжит работу с системами коммуникаций.

Все, что ему оставалось сделать, — это проследить, чтобы все бумаги были подписаны и чтобы не осталось нерешенных вопросов.

Вот тогда можно будет праздновать. Почему бы ему вместе с командой не провести денек на берегу? Они работали так же напряженно, как и он. Они это заслужили. А ему просто не терпелось вернуться в Сидней и снова взяться за работу.

Себастьян разрешил себе улыбнуться.

И только через несколько секунд сообразил, что он не один. Его кулаки сжались. Он на мгновение перестал себя контролировать. Идиот!

Элла отпрянула, почувствовав его движение. Горсть стручков упала на каменный пол. Она нагнулась, собираясь поднять их.

Только выпрямившись и заглянув в глаза мужчине, она поняла, что забыла и о тонкой ткани, и о глубоком вырезе ее топа.

Идиотка! Она не привыкла к мужчинам в доме. Ей придется подумать о выборе одежды, если она не хочет, чтобы это случилось снова.

А Себастьян Кастеллано продолжал смотреть на нее.

Его янтарные глаза слегка расширились — от того, что он увидел. И тут же потеплели, словно растаяв от летней жары.

Элле стало ясно, почему его так любили репортеры колонки сплетен.

У Себа были удивительные глаза — темного карамельного оттенка, с золотыми точками и черным центром, что затягивал внутрь, словно глубокое озеро, в которое страшно нырнуть, поскольку не сможешь достичь дна. Или не сможешь вынырнуть.

Элла почувствовала, как сердце забилось в горле, отвечая на первобытный призыв, что исходил от мужчины, чувственно потягивающегося на солнце всего лишь в нескольких дюймах от нее.

Себастьян ничего не сказал, только чуть повернул голову и снова посмотрел на нее. Тишина стала сгущаться и превратилась в эластичную ленту, притягивающую их друг к другу. Элле стало страшно. Она хотела что-то сказать, но в этот момент в доме захлопали все двери, и воздух прорезал звонкий детский голосок:

— Ма-ам! Мило опять вырвался!

Себ уставился на лохматое явление, которое двигалось по направлению к нему, и несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что это не сон.

Детский голосок доносился из-под лохматого клубка, которому, похоже, уже надоело, что его тащили, словно мешок с бельем, и он заработал всеми четырьмя лапами, надеясь вернуть утраченную свободу. Его отпустили только возле самого стола. Лохматое создание с тявканьем упало на каменный пол террасы, подняв облако пыли.

Себ, конечно, не спал. А создание выглядело в точности как старый грифон, который чуть было не закончил свои дни под колесами его машины.

Появившийся из-за клубка темноволосый херувим, пытаясь стряхнуть собачью шерсть со школьной рубашки, с удивлением уставился на незнакомого мужчину.

— Даниэль Чарлз Бейли Мартинез, вы плохо выполняете свои обязанности, — сказала Элла, с укором глядя на сына.

Херувим посмотрел сначала на собаку, потом на Себастьяна, потом на свою мать и, пожав плечами, отвернулся:

— Извини, мам.

— Извиняться надо не передо мной, молодой человек. На сей раз Мило чуть не угодил в аварию. Если бы машина мистера Кастеллано не имела хороших тормозов, твой закадычный друг покалечился бы, а тебе… тебе пришлось бы объяснять, почему это ему вдруг захотелось вздремнуть на дороге. И это было бы очень серьезно. Ты знаешь, что делать. — Элла качнула головой в сторону Себа.

Засунув руки в карманы школьных брюк, херувим медленно, шаг за шагом, двинулся вперед и наконец, опустив голову, остановился перед Себом:

— Спасибо за то, что вы успели затормозить и не переехали Мило.

Себ посмотрел на опущенную голову мальчика, на собаку у его ног, которая ждала, когда ей почешут живот. Он привык к тому, что, провинившись, люди занимают агрессивную позицию, и был не готов к извинениям.

— Без проблем, — произнес Себастьян по-английски, прежде чем сообразил, как это может истолковать ребенок.

Дэн с изумлением поднял на него большие глаза:

— Что, никакого визга тормозов? И даже не занесло?

— Дэн!

Его голова снова поникла.

— Я просто спросил…

Он искоса посмотрел на Себа и улыбнулся ему, ослепительно сверкнув зубами. Это был своего рода сигнал между мальчишками.

— Нет, мне не пришлось скрипеть покрышками. Но зато гравий летел во все стороны, — признался Себ. — Я чувствовал себя словно на роликовых коньках.

— Круто!

Элла снова принялась за горошек, в то время как Мило, зевнув, решил немного вздремнуть.

Дэн подошел ближе к Себастьяну, быстро взглянул на мать и, получив от нее одобрительный кивок, спросил тоном заговорщика:

— Это ваша машина там, перед домом? Это самая большая машина из всех, что я видел.

Себ наклонился вперед, чтобы их глаза оказались на одном уровне:

— Да, это моя машина. Но твоя мама права: я бы чувствовал себя ужасно, если бы покалечил собаку. Только в последний момент мне удалось свернуть на обочину. Кажется, это ты обязан позаботиться о том, чтобы он не спал на дороге?