Фестский диск: Проблемы дешифровки - [3]

Прежде всего, в имеющихся работах царит полный хаос при определении языковой принадлежности ФД: греческий и баскский, минойский и финский, карийский и тюркский, латинский и хетто-лувийский, семитский и ранне-индо-иранский… Далеко не уверен, что этот перечень исчерпывает все предложенные на этот счет гипотезы.

Ключ к раскрытию фонетического содержания знаков ФД пытались искать в египетских иероглифах, в иероглифическом лувийском, в сопоставлениях со знаками линейного письма А и Б — сопоставляя то ли их форму, то ли частотность употребления.

Наконец, о содержании ФД также высказывались самые различные предположения: это — «победный гимн» (А. Эванс),[13] «древнейшая в мире музыка» (Ф. Рид),[14] «гимн в честь Зевса и Миноса» (Э. Шертель),[15] «астрономический календарь» (Л. Померанс),[16] «культовый календарь» (О. и М. Нойс),[17] «список минойских правителей Крита» (А. А. Молчанов),[18] «фармацевтический справочник» (Л. Либман),[19] «сообщение об исторических событиях в малой Азии» (В. Георгиев)[20] и т. д., и т. п. Разумеется, все эти догадки можно считать более или менее равноценными в том смысле, что ни одна из них не имеет под собой надежно аргументированной базы.

А. Кобер, внесшая немалый вклад в дешифровку линейного письма Б, когда-то писала: «В связи с минойской письменностью часто говорят, что неизвестный язык, написанный неизвестным письмом, не может быть дешифрован. Это — оптимистическая оценка ситуации, ибо мы имеем дело с тремя неизвестными: языком, письменностью и содержанием».[21] Приведенные выше примеры наглядно свидетельствуют, что по всем трем неизвестным среди исследователей ФД царит полнейшее разногласие. К тому же, в случае с ФД к трем неизвестным, отмеченным А. Кобер, присоединяется четвертое неизвестное: направление чтения. А это вносит существенные коррективы в оценку отдельных «дешифровок». Так, например, и Б. Шварц,[22] и Г. Эфрон считают, что ФД написан по-гречески, но «читают» они его при этом… в разных направлениях. В. Георгиев и С. Девис[23] предполагают, что ФД следует читать по-хеттски или по-лувийски, оба сопоставляют знаки ФД со знаками иероглифического лувийского, а также со знаками линейного письма А и Б, оба, наконец, пользуются акрофоническим принципом. Отстаивая по всем этим пунктам весьма близкие методологические позиции, В. Георгиев и С. Девис также «читают» ФД в разных направлениях.

Не имея возможности говорить о большом количестве работ по дешифровке ФД, я позволю себе остановиться только на двух таких попытках. Одна из них предпринята хорошо известным современным индоевропеистом академиком В. И. Георгиевым (публикации 1976 и 1979 г.), другая — нашим молодым соотечественником А. А. Молчановым (1980 г.), см. примеч. 14 и 12.

Работа В. Георгиева базируется на гипотезе о наличии лувийского субстрата на Крите. Сама эта гипотеза, наиболее детально изложенная в работах Л. Палмера и А. Хойбека (последний писал о хеттском субстрате), была подвергнута весьма резкой критике (вплоть до употребления терминов «панлувианизм» и «лувиомания») в работах целого ряда ведущих археологов и лингвистов.[24] Это делает исходные позиции В. Георгиева весьма шаткими. Но поскольку нельзя на 100% отрицать возможность импортного происхождения ФД, допустим, что надпись на нем действительно сделана (как это считает В. Георгиев) по-лувийски.

В. Георгиев читает ФД от центра к периферии, хотя специально на вопросе о направлении чтения почти не останавливается, считая, что лучше всего на этот вопрос может ответить сама дешифровка.[25]

Фонетическое содержание знаков ФД В. Георгиев определяет следующими принципами:

а) частотность употребления знаков;

б) идентичность со знаками иероглифического лувийского силлабария и критского линейного письма;

в) акрофонический принцип;

г) возможность прочтения лувийского слова.[26]

Ни один из этих принципов не является новым, а с их совокупностью можно встретиться, например, в работах С. Девиса. Нужно сказать, что все эти принципы или непригодны для дешифровки текста ФД, или нарушаются самим автором и используются совершенно произвольно. При обсуждении доклада В. Георгиева на микенском коллоквиуме в Женеве (в Ереване в 1976 г. его доклад вообще не обсуждался) против применения акрофонического принципа при дешифровке незнакомого текста резко выступал Э. Беннетт. Он заявил, что если даже признать акрофонию в качестве истоков происхождения той или иной письменности, то акрофонический принцип совершенно неприемлем при дешифровке.[27] В самом деле, возьмем знаки ФД (см. табл. на с. 23). Что на них изображено? Например, знак 7. Одни считают, что это — женская грудь, другие — шапка. Знак 9 — это тиара, тесло или лемех, знак 10 — опахало или стрела, знак 12 — диск, стол для возлияний, щит, хлеб, знак 13 — палица, кипарис, знак 14 — горы, ярмо, знак 21 — гребень, грабли, план дома, знак 23 — молоток, колонна, знак 29 — кошка, собака, львица и т. д. Изображения шести-семи предметов — совсем неясны. Однако и с «ясными» знаками дело обстоит совсем не так просто. Например, знаки 32 и 33 — это ‘птица’ и ‘рыба’ вообще или какие-то их конкретные названия? Знак 2 — это ‘человек’, ‘голова’, ‘вождь’, ‘царь’, ‘воин’, ‘жрец’ или название неизвестного нам украшения на голове? В итоге ни один из 45 знаков ФД не может быть назван с полной уверенностью (я уже не говорю о факте наличия синонимии в языках). А отсюда — почти полный произвол исследователя при установлении фонетического содержания знаков с помощью акрофонического принципа. Этот произвол еще более усиливается тем обстоятельством, что В. Георгиев опирается то на лувийский язык (знаки 3, 5, 10 и др.), то на хеттский (знаки 4, 12, 16 и др.), то на греческий или догреческий (знаки 8, 13, 14, 17, 25, 26 (рог быка = ta — греч. ταῦρος), 27, 33, 39). Странно, что столь высокий процент знаков лувийского (с точки зрения В. Георгиева) силлабария объясняется через посредство слов, засвидетельствованных не в лувийском или в хеттском, а в греческом(!) языке.