Фестский диск: Проблемы дешифровки - [12]
Иное дело при штамповке слева направо. Когда были отштампованы первые пять знаков слова — с постепенным их поворотом по круто изгибающейся спирали, оказалось, что оставшегося места не хватает для штамповки еще двух знаков. Воспользовавшись значительной шириной секции, штамповщик отпечатал оставшиеся два знака, расположив их не вдоль, а поперек секции, причем он отпечатал их над словом, сохранив общее его направление (обычно здесь принято говорить о «повороте» надписи). Чтобы убедиться в этом, достаточно повернуть диск секцией A 26 вниз и провести радиус от центра «цветка» секции A 1 — через середину третьего знака секции A 3 — примерно к середине секции A 26. Проведя через секцию A 3 перпендикуляр к этому радиусу, мы найдем общее направление первых пяти знаков секции A 3. Нетрудно убедиться, что оставшиеся два знака впечатаны сверху параллельно общему направлению слова. Mutatis mutandis это можно сравнить с тем, как современная машинистка впечатывает в конце строки две не уместившиеся буквы, размещая их над строкой.
Таким образом, ориентация знаков в секциях ФД и особенно их расположение в секции A 3 говорят о том, что ФД штамповался слева направо — от центра к периферии.
Корректуры
На ФД сохранился целый ряд мест со следами исправления знаков. Впервые корректуры ФД были исследованы А. дела Сета, позднее их анализу посвятил специальную работу Э. Грумах.[106] Эти корректуры также говорят в пользу штамповки знаков ФД от центра к периферии. Прежде всего, корректуры обычно расположены в правой части секций. А. делла Сета отметил корректуры в правой части секций A 24 и A 27, считая их единой корректурой. Э. Грумах добавляет сюда исправление в правой части секции A 22, а также не замеченную А. делла Сета корректуру в правой части секции B 3. Поскольку в результате исправлений в секциях A 22, A 24 и A 27 все три слова стали оканчиваться одинаковыми знаками «щит» — «голова с перьями», Э. Грумах, развивая идею А. делла Сета, пришел к выводу о том, что здесь мы имеем дело с единой корректурой и что слова A 22—24—27 связаны между собой синтаксически, имея один и тот же Doppelsuffix. В связи с этим Э. Грумах полагает, что ошибка в данном случае допущена не копиистом, а составителем надписи. И корректор здесь не исправил ошибку штамповщика, а внес улучшение в текст.[107] Таким образом, если даже соглашаться и не со всеми выводами Э. Грумаха, следует признать, что допущение суффиксально-флективного строя языка ФД и его штамповки слева направо позволяет дать корректурам ФД вполне приемлемое объяснение.
Особенно интересна корректура в секции A 27, послужившая Г. Эфрону одним из аргументов в пользу правостороннего чтения ФД. Как показывают остатки старого знака словораздела в правой верхней части этой секции, первоначально в слове A 27 было три знака. Затем правый знак словораздела был перенесен вправо, а на освободившемся таким образом месте были напечатаны еще два знака, причем печатались они, несомненно, слева направо, ибо знак «щита» явно наслаивается на знак «пленника», а «голова с перьями» — на край «щита». Кроме того, последний правый знак повернут вниз (где секция шире) и касается черты нового словоразделителя. В результате этого расширения секции A 27 соседняя секция A 28 оказалась слишком тесной для размещения трех знаков. Поэтому знак «пчелы» оказался отпечатанным вплотную к знаку словораздела, второй знак секции A 28 был поднят выше первого и третьего знаков, чтобы третий знак мог быть максимально подвинут влево, а правый знак словораздела был подправлен в его середине, чтобы на месте образовавшегося изгиба мог быть свободнее впечатан последний знак секции A 28. Таким образом, все детали штамповки знаков A 27 и A 28 объясняются вполне удовлетворительным образом.
Допустим теперь, что знаки ФД штамповались справа налево. Когда были отштампованы знаки секции A 29, штамповщик почему-то выгибает вправо середину следующего далее знака словораздела, странным образом группирует знаки секции A 28 и, оставляя значительную пустоту в левой части этой секции, рядом со старым знаком словораздела (новый появится только при последующей корректуре!) штампует первый знак секции A 27 — знак «пленника». Картина до корректуры оказывается очень странной. После того, как были отштампованы знаки секции A 28, оказалось возможным перенести правый знак словораздела секции A 27 почти на два знака вправо! Совершенно очевидно, что ситуация, возникшая в секциях A 27 и A 28, необъяснима, если исходить из гипотезы о штамповке знаков ФД справа налево.
Книга в увлекательной, доступной форме рассказывает о науке этимологии в целом и о происхождении отдельных слов и выражений. Автор объясняет, что такое кальки, заимствования и этимологические дублеты, привлекая интересный материал из русского литературного языка и наречий, из иностранных языков.Издание рассчитано на учащихся старших классов, учителей русского языка, студентов-филологов и всех, кто интересуется происхождением слов.
Рассуждения писателя о книгах – как и композитора о музыке, художника о живописи – всегда интересны: ведь перед нами не холодные наблюдения стороннего исследователя, а ревнивый взгляд одного мастера на работу другого. Вдвойне интересно становится, когда о коллегах высказывается мастер поистине выдающийся. Перед вами первая книга статей о литературе именно такого мастера – знаменитого писателя Павла Крусанова.
Монография посвящена манипулятивному использованию слов в текстах российских средств массовой информации. Для иллюстрации дискурсивных процессов представлены и проанализированы многочисленные примеры.
В монографии обсуждаются переходные единицы, занимающие промежуточное положение между лексикой и грамматикой, между разными грамматическими уровнями, обладающие непрозрачностью формы и некомпозициональностью содержания, не вписывающиеся в традиционные лингвистические классификации. Причиной появления таких переходных единиц авторы считают процессы идиоматизации. В исследовании подчеркивается, что идиоматизация – один из постоянных и важнейших процессов конвенциализации речевого потока языковым сообществом.
Тема сборника лишь отчасти пересекается с традиционными объектами документоведения и архивоведения. Вводя неологизм «документность», по аналогии с термином Романа Якобсона «литературность», авторы — известные социологи, антропологи, историки, политологи, культурологи, философы, филологи — задаются вопросами о месте документа в современной культуре, о социальных конвенциях, стоящих за понятием «документ», и смыслах, вкладываемых в это понятие. Способы постановки подобных вопросов соединяют теоретическую рефлексию и анализ актуальных, в первую очередь российских, практик.
Книга ветерана эсперанто-движения Н.Ф. Дановского (1905–1988) посвящена теории н практике перевода с русского языка на эсперанто.
Эта книга – практикум, как говорить правильно на нашем родном языке не только по форме, но и по смыслу! Автор, профессор МГУ Игорь Милославский, затрагивает самые спорные вопросы, приводит наиболее встречающиеся в реальной жизни примеры. Те, где мы чаще всего ошибаемся, даже не понимая этого. Книга сделана на основе проекта газеты «Известия», имевшего огромную популярность.Игорь Григорьевич уже давно бьет тревогу, что мы теряем саму суть нашего языка, а с ним и национальную идентификацию. Запомнить, что нельзя говорить «ложить» и «звОнить» – это не главное.