Фермер особого назначения - [6]

Шрифт
Интервал

В позаимствованный у бабульки термос я перелил всё из чайника, оставив себе только то, что в кружке, выкатил из золы картошку и вкусно, с удовольствием поел.


Белую тряпку, высунутую в форточку на палке, я заметил, проезжая следующую деревню. Настроение сразу скакнуло вверх. А что вы хотели? Среди всей этой вакханалии зомби, наконец, встретить нормальных людей — это дорогого стоит. Я сбросил скорость и подъехал к воротам. Калитка была не заперта, поэтому, оставив машину на улице, я вошёл во двор и практически сразу был атакован достаточно резвой женщиной в фуфайке поверх ночной рубашки и с основательно покусанными руками. В принципе, к атаке, как и к любым неожиданностям, я уже был внутренне готов, поэтому достаточно ловко отмахнулся от неё монтировкой. Следующим был мужик в кальсонах и кирзовых сапогах, до моего появления обгладывающий останки собаки возле будки. Ещё один, парень лет двадцати в трусах, майке-алкоголичке и калошах подошёл последним. Вроде всё. Дом зачищен. Я оглянулся на калитку. Та сама под действием пружины закрылась на защёлку, так что опасности с этой стороны можно было не ждать.

— Эй! — крикнул я в сторону окна, из которого развевалась белая тряпка, — живые есть?

— Есть! — ответил мне молодой девичий голос.

— В доме остались заражённые?

— Нет. Тут чисто. Я вовремя закрылась.

— Ну, тогда открывай. Я войду.

Тряпка скрылась, в недрах дома внутри раздались дробные шаги, и дверной замок негромко щёлкнул, приглашая войти. Я прошёл через сени в просторную горницу и встретился взглядом с молоденькой симпатичной девчушкой лет шестнадцати, немного взволнованной, немного напуганной, но смотрящей на меня с радостью.

— Давно сидишь?

— Второй день. Все вокруг обратились. Хорошо они на шум вчера во двор вышли и уже там такими стали. Я неладное заподозрила и заперлась от греха.

— Молодец. Сообразила. Что дальше планируешь? — поинтересовался я, после чего в голове разорвалась боль, а дальше чернота.

Сознание всплывало, словно со дна водоёма. Над головой чьи-то голоса что-то бубнили, а голова раскалывалась от боли. Я открыл глаза и застонал от чисто физического страдания, которое принёс мне солнечный свет. Два силуэта склонились надо мной. Постепенно зрение сфокусировалось, и я увидел склонившихся надо мною давешнюю девчонку и парня примерно её лет.

— Смотри, очнулся, — определила девчонка.

— Крепкая черепушка у него, — ответил парень. — Не повезло бедолаге.

— Ты его хорошо связал?

— Лучше не бывает. Да и не успеет он развязаться.

— Вы что творите? — возмутился я, чувствуя, что действительно связан по рукам и ногам. — Развяжите!

— Ага! — засмеялся парень. — Мы развяжем тебя, а ты нас грохнешь.

— Не грохну. Обещаю, что не причиню вам вреда, — я и сам не верил в то, что говорил, потому что внутри бушевала злость.

— Извини, мужик. Ничего личного. Каждый выживает как может в этом мире, где человек человеку волк, — от этой театральщины аж зубы свело, как от оскомины.

Они выпрямились. Парень закинул за спину мой рюкзак и взял в руки мой топор, а девчонка вооружилась моей монтировкой, и они дружно шагнули за порог, оставив дверь открытой.

— Ты всё в машину перетащил? — услышал я удаляющийся разговор.

— Всё, что в этом доме было.

— Дверь! — заорал я. — Дверь закройте!

Беззаботный смех был мне ответом. Со своего места на полу я видел, как они вышли со двора, подперев поленом калитку, чтобы не закрывалась, сели в мою «Ниву» и укатили. В проёме калитки тут же нарисовался зомбак в лице сильно покусанного мужичка средних лет. Следом показался ещё один, который задел полено и калитка захлопнулась. Хоть только двое вошли во двор. Это хорошо, если успею развязаться. А связал меня пацан на совесть. Если бы вязал он меня, когда я был в сознании, было бы проще. Я бы смог напрячь мышцы, и путы не стягивали бы мои руки так туго, как сейчас. Я попытался напрягаться и расслабляться, пытаясь растянуть узлы. Бесполезно. По крайней мере, таким способом я ничего не добьюсь за время, отведённое мне, пока зомби не войдут в комнату. Неровные шаги на крыльце подействовали не хуже ледяного душа.

Так быстро на лопатках и локтях связанных за спиной рук я не ползал никогда. Да и вообще в таком положении не ползал. Извиваясь, как змея, я быстро прополз через комнату и забился под кровать, стоящую у стены. И вовремя. Две пары ног уже перетаптывались в комнате. Заражённые чуяли, что я где-то здесь, но вот где? Мозгов у них явно не хватало на то, чтобы нагнуться и заглянуть под кровать. Но и мне тоже пришлось несладко. Мало того, что я лежу беспомощный, связанный, как сосиска по рукам и ногам, так ещё под кроватью было невероятно грязно и пыльно. Пыль забилась в нос, и мучительно захотелось чихнуть. Я лежал в темноте, во всей этой антисанитарии, ругал грязнулю девчонку и терзал мозг, пытаясь найти выход из данной ситуации. Положение, скажем так, патовое. Зомби не могут найти меня и не факт, что смогут выковырять меня из-под кровати, если найдут. Я лежу в относительной безопасности, но связанный и лишённый способности не только защитить себя, но и банально почесать нос. И что теперь делать?


Еще от автора Николай Иванович Липницкий
Дорога домой

Представьте, как во время обычной командировки в купе поезда вы узнаёте о том, что случилась третья мировая война, продлившаяся всего шесть часов, унёсшая в небытие половину человечества, стёршая большую часть государств. И всё. Вы стоите на станции, поезда не ходят, самолёты не летают, а власть, ещё вчера казавшаяся незыблемой, рухнула. Анархия и хаос — всё, что осталось от прежнего мира. А вам надо домой.


Ходок

Я — ходок. Человек, который способен преодолеть большие расстояния между населёнными пунктами, кишащими зомби и просто бандитами всех мастей, для того, чтобы доставить письмо, посылку, известие, сопроводить человека или привести кого-то назад. Не бесплатно, конечно. Ходок — это моя профессия. Одна из немногих новых, появившихся на развалинах старого мира, который уже никогда не станет прежним, как бы люди ни пытались вернуть тот комфорт и уют, которым наслаждались до того страшного утра, когда появились первые зомби.


Хроники выживания

Представьте, вы в не самый ласковый понедельник вышли на работу после бурно проведённых выходных. И оказались в условиях натурального зомби апокалипсиса, свалившегося на вашу больную голову. А в городе ждут родные, которым страшно, и вы понимаете, что во что бы то ни стало вы должны прорваться к семье.


Хроники одиночества

Хорошо выживать в условиях зомби апокалипсиса, когда ты не один, когда с тобой верная команда и надёжное оружие. А каково выжить одному в городе, полном зомби и отморозков? Каково справляться с отчаяньем и тоской, ежедневно видя за окном только тупые морды зомбаков и прячась от мародёров, ищущих, чем бы поживится?


Два одиночества

Книга о судьбах двух одиноких людей с непростыми характерами, которых сталкивает жизнь на одном из своих поворотов.


Билет в один конец

Пятнадцать лет, как отгремела третья мировая война. На развалинах мира человечество пытается выжить, несмотря ни на что. Кланы мародёров, кочевников и колхозников сосуществуют между собой. Да ещё и уроды, несущие смерть. И всё это на фоне аномалий и агрессивной флоры и фауны. Три группы отправляются через враждебный город за универсальным ключом от бункера командующего округом. Кому повезёт в этом путешествии и как распорядятся они этой добычей?


Рекомендуем почитать
Время мечтать [повесть и рассказы]

Герои всех произведений сборника — обычные люди, которым весьма не повезло оказаться в необычных ситуациях. Каждый ищет свой выход: кто-то с честью, кто-то с пользой, кто-то — как получится… Ну, а что считать победой и какую цену можно за неё заплатить — каждый определяет сам.


Берлинская лазурь

Как стать гением и создавать шедевры? Легко, если встретить двух муз, поцелуй которых дарует талант и жажду творить. Именно это и произошло с главной героиней Лизой, приехавшей в Берлин спасаться от осенней хандры и жизненных неурядиц. Едва обретя себя и любимое дело, она попадается в ловушку легких денег, попытка выбраться из которой чуть не стоит ей жизни. Но когда твои друзья – волшебники, у зла нет ни малейшего шанса на победу. Книга содержит нецензурную брань.


Неделя жизни

Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.


Осколки господина О

Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?


Возвращение

Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.


Красный бык

Абстрактно-сюрреалистическая поэзия. Поиск и отражение образов. Голые эмоции. Содержит нецензурную брань.