Фермер любви - [13]

Мэмфис повернулся и посмотрел на неё, глаза его оценивающе мерцали. «Ты права», — сказал он. «Иногда я теряю свою перспективу. Видения-обитатели слишком просты и прямы для моих целей — в конце концов, что такое любовь без рефлексии?»

Она пожала плечами, всё ещё раздражённая. Он поднялся и ушёл, обратно не вернулся.

Она пришла к заключению, что была глупа.

Во время всех своих странствий по строению, она не встретила ни одного другого раба, и иногда задавалась вопросом, уж не были ли они и Мэмфис одни в этом строении. Она всё больше привязывалась к этому заблуждению, пока однажды не встретила Тэфилиса.

Эрриэнжел возвращалась в свои покои из бассейна с пузырящейся водой, ещё голая и мокрая, энергично вытирая свои волосы полотенцем. Она слепо следовала за своим мех-гидом, завернула за угол и чуть не врезалась в Тэфилиса.

Полотенце ещё мешало обзору и на секунду она подумала, что это был Мэмфис. Но он шагнул ближе и дотронулся ей до талии. Он провёл рукой вверх по её боку, обогнув и слегка коснувшись выпуклости её груди. «Очень мило», — сказал он.

Она отступила назад и обернула полотенце вокруг себя. Он засмеялся отвратительным смехом, полным мерзкого веселья.

«Ты должо быть Тэфилис», — сказала она, пытаясь скрыть тревогу.

«И никто другой!» Тэфилис поразительно походил на Мэмфиса — даже одевался похоже — но физическое сходство, казалось, только увеличивало разницу в их характерах. Грациозность, которую она находила привлекательной в Мэмфисе, в Тэфилисе казалась паучьим проворством. Улыбка, которая в Мэмфисе казалось такой прямой и непринужденной, в Тэфилисе была гримасой злорадства, хотя её форма была той же самой. Сбитая с толку, она покачала головой. Могла ли она представить эти качества в Мэмфисе? Неожиданно, это показалось возможным, глядя на его близнеца.

Он снова засмеялся, но в то же время улыбка погасла, как выключенная лампа. «Я знаю, что ты думаешь», — сказал он. «Тебе интересно, как мы можем быть такими разными, мой брат и я. Открою тебе тайну: мы не такие уж разные».

«О?»

«В самом деле. О, он лепечет о любви… и он хорошо играет дурачка — надо отдать ему должное. Но он — глупец. Любовь… Что такое любовь? Это фантом, мода. Никто не знает, что это такое, но она никогда не бывает одинаковой. Что это за разновидность страсти? Мягкотелая страсть, годная только чтобы утешить слабаков. Мэмфис старается поймать это коварное существо, но он никогда не преуспеет в этом, никогда. Все, что он может, это взять какого-нибудь бедолагу, которого поймает, и заставить его выглядеть мило». Тэфилис саркастически фыркнул.

Она попыталась незаметно пройти мимо него, чтобы вернуться в относительную безопасность своих покоев, но он шагнул и загородил ей дорогу, резко вытянул руку и схватил её за плечо.

«Я, с другой стороны, очень хорош в своем ремесле, которое ведёт к главному различию между мной и моим дорогим братом. Я всегда достигаю цели, в то время как он всегда терпит неудачу». Он отпустил её, но руку оставил на ней, трогая её ключицы тонкими пальцами. «Ты хотела бы узнать, какую страсть возделываю я?»

Она судорожно кивнула, боясь говорить.

Он опустил руку и отвернулся. «Ненависть», — сказал он странным мягким голосом. «Самая глубокая страсть, самая упрямая страсть, страсть — которую все понимают». Отходя, он обернулся и взглянул на неё, и на мгновение показалось, что его улыбка — точно такая же, как и у его красавца брата.

«Опять?» — спросил Тэфилис. «Ты — такой упёртый, Брат. Хотел бы я, чтобы у меня было твоё рвение. Конечно, моя работа гораздо проще твоей — это я легко признаю».

Мэмфис проигнорировал насмешку своего брата, отдавая всё своё внимание воспоминаниям Эрриэнжел, выискивая среди прядей памяти верное место, чтобы начать свою следующую попытку.

«А, ну, хорошо», — сказал Тэфилис. «Я верю в тебя… В своём собственном понимании ты не добьёшся успеха, но твои чипы будут продаваться, как всегда — вот, что важно. Скажи мне: когда ты признаешь поражение?»

Мэмфис мельком глянул на коварные черты своего брата и подавил дрожь. Его чувство отвращения к Тэфилису грозило подняться и захлестнуть его, но он его поборол. Как он может надеяться вырастить любовь и веру в Эрриэнжел, когда сам полон ненависти и отчаяния? Он потёр руками лицо и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

Тэфилис засмеялся.

Ондайн была единственной человеческой особой, когда-либо встреченной Эрриэнжел, которая была бесспорно более красива, чем Эрриэнжел.

Несмотря на всю её изумительную красоту, Ондайн жила так же скромно, как последователь Мёртвого Бога, без друзей и любимых в захудалом и опасном секторе Бо’эмы.

Видимая бедность Ондайн была показной. Ондайн была ведущим сопутствующим портретистом на Дильвермуне, и была им столетия. Сейчас её портреты продавались по таким сказочным ценам, что гипербогачи Дильвермуна были вынуждены заказывать её услуги по одной лишь причине — показать свой статус.

Вследствие этого было неизбежно, что обе они встретятся.

Фактор Ларимоун был высоким, массивным мужчиной; возвышаясь над Эрриэнжел, он казался утёсом из тёмного камня, грозящим упасть на неё. Но когда он говорил с ней, его суровое лицо всегда смягчалось от чувства слепо-принимаемой любви.