Фер-де-ланс - [20]

Тут уж я не на шутку рассердился.

— Послушайте, мистер Андерсон! — воскликнул я, гневно уставившись на него. — Вы сделали вид, что не помните меня, а вот я вас хорошо запомнил. Думаю, дело Голдсмита вы ещё не забыли, это было пять лет назад? Ведь это Вулф помог вам в нём, а как вы его отблагодарили? От вашей славы не убыло бы, если бы вы признали тогда и его заслуги! Ладно, это дело прошлое. Будем считать, что вам было выгодно умолчать об этом. Да мы и не настаивали. Но о какой нравственности может идти речь, если вместо заслуженной награды человек получает фонарь под глазом? Может, это ваше понятие об этике?

— Не понимаю, о чём вы?

— Ладно. Если я буду сегодня в Уайт-Плейнс, кое-кто там сразу меня поймёт. На сей раз вам придётся заплатить за всё.

Андерсон встал.

— Не утруждайте себя, Гудвин. В Уайт-Плейнс как-нибудь обойдутся сегодня и без вас. Я принял решение об эксгумации, для этого мне хватит того, что я уже знаю. В течение дня вы или Вулф будете дома? Мне надо будет позднее связаться с ним.

— Вы знаете, что Вулф всегда дома, однако с девяти утра до одиннадцати и с четырёх до шести пополудни ни увидеть, ни связаться с ним по телефону невозможно.

— Понимаю. Его причуды.

— Да, сэр. Ваша шляпа в прихожей.

Я наблюдал в окно, как отъезжает его такси. Затем я вернулся в кабинет, решив позвонить по телефону. Правда, я несколько заколебался, но потом подумал, что немного гласности нам совсем не помешает, и набрал номер редакции «Газетт» и попросил к телефону Гарри Фостера. Мне повезло, он оказался в редакции.

— Привет, Гарри, это Арчи Гудвин. У меня для тебя кое-что есть, только молчок, никому ни слова. Сегодня в первой половине дня в Уайт-Плейнс окружной прокурор получит от суда разрешение на эксгумацию и вскрытие тела покойного Питера Оливера Барстоу. Возможно, он захочет сделать это без всякой огласки. Вот я и подумал: кто, как не ты, может ему в этом помочь? А теперь слушай: в своё время я с удовольствием расскажу тебе, что заставило прокурора проявить такое любопытство и заняться этим. Благодарности не надо. Пока.

Я поднялся к себе, побрился и переоделся. Позавтракав в кухне и немного поболтав с Фрицем о достоинствах рыбных блюд, я скоротал таким образом время до половины десятого. В гараже я заправился бензином, сменил масло и отправился на Салливан-стрит.

Поскольку в эти часы детишки были в школе, улица показалась мне тихой и не такой грязной, как в первый раз, и вообще здесь что-то изменилось. Я не знаю, чего я ожидал — венков, цветов. На входной двери висела большая траурная розетка с длинными чёрными лентами, над дверью — венок из листьев и цветов. Поблизости стояло всего несколько зевак, а на противоположном тротуаре их было чуть больше. Поодаль скучал полицейский, но стоило мне остановить машину в нескольких шагах от двери, как он встрепенулся и окинул меня изучающим взглядом. Я вышел из машины, подошёл к нему и представился.

— Арчи Гудвин из конторы Ниро Вулфа, — сказал я, протягивая свою карточку. — По просьбе сестры покойного мы начали его поиск за день до того, как тело было найдено полицией. Я хотел бы переговорить с хозяйкой меблированных комнат.

— Вот как? — сказал он и сунул мою карточку в карман. — Я тут ничего не знаю, Арчи Гудвин. Моё дело стоять. Был рад познакомиться.

Мы обменялись рукопожатиями, и, уходя, я попросил его присмотреть за машиной.

Миссис Риччи не выказала особой радости от встречи со мной, и я понимал её. Видимо, ей порядком досталось от О'Грэйди за то, что позволила мне рыться в вещах Карло Маттеи и даже кое-что унести. Разумеется, он не имел никакого права делать ей подобные замечания, но надо знать таких, как О'Грэйди. Я не мог удержаться от улыбки, когда увидел, как она плотно сжала губы, решив, что я сейчас же начну задавать вопросы. Да, чего уж хорошего, если у тебя в доме покойник. Я посочувствовал ей должным образом, а затем, как бы невзначай, спросил, где Анна и могу ли я её видеть.

— Она занята, — отрезала миссис Риччи.

— Я понимаю, но это очень важно. Мой хозяин хотел бы поговорить с ней. Всего на часок, не более, вот вам два доллара…

— Нет! Силы небесные, неужели вы не можете оставить нас в покое даже в нашем собственном доме? Почему вы не дадите бедной женщине похоронить брата без ваших идиотских нашёптываний ей на ухо? Да кто вы такие…

Конечно, она просто излила на меня всё своё раздражение, досаду и тревогу. Я понял, что бесполезно ожидать от неё разумного согласия, она просто не слушала меня, поэтому ретировался. Я снова оказался в холле. Дверь в столовую была открыта, и, увидев, что там никого нет, я шмыгнул туда и спрятался за дверью. Заслышав чьи-то шаги, я глянул в щёлку между дверью и косяком и увидел, что миссис Риччи поднимается по лестнице на верхний этаж. Я долго прислушивался к её удалявшимся шагам, а потом стал ждать, может, мне повезёт. Прошло минут десять, и наконец в холл кто-то вошёл. Через щёлку я увидел, что это Анна. Я тихонько окликнул её. Она остановилась и оглянулась. Я ещё раз окликнул её:

— Я здесь, в столовой!

Она остановилась на пороге, а я вышел из-за двери.