Феодал - [8]

Можно сказать и иначе: у тех, кто не нашел в себе сил умереть, отринув раз и навсегда такую жизнь.

— Хочешь снова ударить? — холодно осведомился проводник. — Ты ведь уже пробовал. Надо ли повторять ошибки?

— Витя, дай ему денег, пусть подавится! — сквозь слезы выкрикнула женщина.

— Заткнись! — рявкнул на нее муж и, поколебавшись, снова обратился к проводнику. Теперь его тон был совсем другим. — Слышь, мужик, тут такое дело… Ты не бери в голову. Я погорячился, ты погорячился, что было, то прошло. Забыли, а? Я ведь хочу, чтобы все по уму было. Ты ведешь, мы платим. Денег у нас, правда, не вагон, но неужели два нормальных мужика между собой не договорятся? Так что скажешь, а? Отведешь?..

— У вас много денег, и это хорошо, — сообщил проводник. — Будет чем подтираться на первых порах. Потом научитесь подмываться, вода рядом.

— Слышь, мужик, ты это… не борзей.

— Вы что, еще не поняли? — Проводник слегка повысил голос, впервые показав, что и его терпение имеет границы. — Этот оазис — одно из лучших мест во всей округе. Не желаете в нем жить — уходите. Это моя земля. Хотите остаться — оставайтесь, но за это вам придется платить. Деньги на Плоскости не в ходу, поэтому вам придется работать на плантации и отдавать мне десятую часть урожая. Правда, иногда вы будете получать от меня кое-какие полезные мелочи…

Мужчина медленно наливался свекольным цветом. Мальчишка разинул рот. Женщина истерически захохотала.

— Да он издевается над нами!..

Подняв глаза к бесцветному небу, проводник сделал глубокий вдох.

— Запоминайте с одного раза, повторять мне некогда. В коттедже в мешках зерно — это еда. Три мешка стоят отдельно, это посевной материал. Посуда в коттедже. Вот вам коробок спичек, их надо экономить. Дрова — вон те кусты наверху, их тоже надо экономить. Зарубите на носу: удаляться от котловины дальше ста шагов смертельно опасно. Вот те зеленые посевы — рис. Он должен расти в воде. Со дна котловины бьют ключи, но их не хватает. Тогда надо черпать воду из колодца и спускать ее вон в тот желоб. Чем скорее начнете, тем лучше. Видите, палка воткнута? Она должна стоять в воде, тогда рису будет хорошо. Вон там — участок для рассады, он сейчас пуст. Желтые поля по склонам — овес и пшеница. Когда наступит время жатвы, я вернусь и подскажу, что делать. В коттедже на стене висит серп, самодельный, зато настоящий, его берегите особо. Вон там огород, сами разберетесь, но на первых порах очень-то на него не рассчитывайте, он запущенный. Рис и овес — ваша главная еда, запомните это накрепко. Придется трудиться, лентяи на Плоскости мрут от голода.

— Ну ни хрена себе, — только и вымолвил глава семейства, продолжая багроветь и по-рачьи пуча глаза.

— В общем, устраивайтесь, привыкайте. Скоро я вас навещу. А сейчас мне пора, меня ждут другие…

— Э, ты погоди… — Казалось, мужчину вот-вот хватит удар. — Стой, говорю! Мужик, ты чего ваньку валяешь? Мы тебе что тут — рабы крепостные?

— Я не мужик, — флегматично возразил проводник.

— Ха, значит, баба?

— Феодал. Мужики работают на земле, феодал этой землей владеет. Доступно?

— Ты чё, перегрелся? Стану я тебе работать в поле! Маш, ты слыхала — я в поле!

— Все трое, — сказал проводник. — Плантация большая, одному тебе не управиться. Твой предшественник едва успевал поворачиваться, а ведь от сохи был, крестьянская косточка. Коттедж сам починил. Он большой, на троих места хватит.

— Блин! Коттедж!

— Конечно, коттедж. Английские коттеры в таких и жили.

— Сам ты коттер-поттер! Маш, ты гля! Это чмо думает, мы тут останемся! Да еще будем ему десятину платить!

— Конечно, будете.

— Давай веди нас отсюда в нормальное место!

Проводник смерил кряжистого долгим-долгим взглядом. Да, тяжелый случай…

Надо было сразу встречать их по модели «хозяин» и жестко диктовать условия. Вот так и расслабляешься, если несколько клиентов подряд в этом не нуждаются. Сперва решил, что и эти сами допрут, что к чему. Обрадовался — в кои-то веки встретил соотечественников! Надо было насторожиться. Эх, Россия… Неужто главная твоя беда — россияне?

— Не советую идти за мной в хвост, — сказал он. — Где пройду я, там пройдет не всякий. Я ведь вас теперь беречь не стану — чего ради? Ну, идешь? Иди. Через час будешь мертвый, это я тебе обещаю…

Уходя, он слышал, как жена пилит мужа, называя его кретином и тряпкой, и как муж угрюмо отругивается. А десятилетний Борька в диспуте не участвовал — он был занят исследованием нового места жительства. Кажется, оно ему даже нравилось.

Давно пропал в дымке за спиной оазис с оставленной в нем на жительство непростой семейкой, а душевное спокойствие так и не вернулось. Фома был очень недоволен собой. Потерял уйму времени. Отдал скверным людям хороший оазис. Не самый лучший, тут он немного приврал, но все же вполне приличный, многие были бы ему рады. Надо было сразу плюнуть на таких клиентов и бросить их подыхать, а нет — отвести к Трем Дюнам. Так было бы лучше — уж во всяком случае для плантации. Можно себе представить, как они там нахозяйствуют…

Помешал мальчишка, мелкий шкет, из которого родители еще не успели вылепить свое ухудшенное подобие. Пусть, по восточной поговорке, сын — это полтора отца, но он-то пока в чем виноват? Родителей не выбирают. Станет повзрослее — тогда ему можно будет предъявить счетец. Начиная с некоторого возраста каждый обязан воспитывать себя сам. А молодец пацан, фу-ты ну-ты, боевым петушком налетел, защищая папашу…