Фенрир. Рожденный волком - [153]

С кормы к ним двинулась странная фигура. Она была завернута в пушистые меха, на поясе висел меч, однако человек этот был либо ранен, либо истерзан волчьей хваткой мороза. Он заковылял к ним, то и дело хватаясь за весла и мертвые тела, чтобы не упасть. Не дойдя до них пяти шагов, чужак остановился, чтобы отдышаться.

– Отвечай, кто ты, незнакомец! – потребовал воин Олега. К ним по льду уже скользили другие воины. – Назовись!

Человек выдохнул и привалился к борту корабля.

– Я еще раз спрашиваю, кто ты такой? – проговорил Олег.

Человек поднял голову, хватая ртом воздух и дрожа, затем выдавил:

– Я Элис, сестра графа Эда Парижского. А ты Олег, князь русов, и в тебе мое спасение. Я привезла больного монаха, который нуждается в твоей помощи.

Олег видел, что девушка едва жива от холода. Его охватил страх, он махнул рукой в сторону города и прокричал:

– Скорее несите ее в мой большой зал! Немедленно! Эта девушка не должна умереть! Она не должна умереть!

Глава шестьдесят седьмая. Схватка в море

Даны намеревались попасть домой, а вовсе не на восток, чего так хотели Леший, Хугин и Офети. И мысль о портовом городе по-прежнему согревала Лешего: это место, где можно отдохнуть, нормально поесть, там будет теплая постель, женщины, и, кто знает, может, у него получится остаться там. У него имеется целое состояние, пока в виде трофейных мечей, которые он сумел погрузить на мула, и он может поселиться где угодно, если только получит разрешение местного правителя и других торговцев. И если сумеет уберечь добычу от жадных взглядов викингов на борту. Он завернул мечи в один из франкских плащей и насовал в сверток палок, чтобы было похоже на увязанную палатку. Леший понимал, что подобный сверток все равно рано или поздно привлечет внимание, однако пока викинги вели себя прилично.

Леший намеревался сесть на другой корабль в Кобенхавне, но даны возвращались в Хайтабу. Тем лучше. Сто лет назад тамошний конунг похищал купцов с востока. А его преемник вынужден приветствовать каждого, кто предлагает свои услуги.

Ворон с Офети решили извлечь из ситуации выгоду. Надвигалась зима, и в Хайтабу у них было гораздо больше шансов найти подходящий корабль, чем если бы они сидели и ждали его на замерзающем побережье, пусть даже для начала придется отклониться от верного пути – так они сказали купцу. Хугин был не в восторге, но выбирать не приходилось. Он не был мореходом, и даже если он сначала окажется в Хайтабу, то все равно доберется до Ладоги быстрее, чем если бы двигался по суше.

Они уже пять дней были в пути, продвигались медленно, постоянно заходя в бухты и заводи, чтобы ремонтировать рулевое весло. Офети прекрасно справлялся с задачей с помощью небольшого плотницкого топора, оказавшегося на борту у Скакки. Он набрал необходимой древесины, ободрав один дом на берегу, и починил руль.

Офети видел, что Скакки наблюдает за ним, и чувствовал, как рука сама тянется к мечу. Работорговец не покушался ни на кого из его близких знакомых, однако некоторых из его жертв Офети знал лично. Сородичи. Ударяя по дереву топором, он представлял, что это голова Скакки. Однако Скакки был далеко не глуп. Он знал, что похожих на него людей не так уж много, и замечал металлический блеск в глазах Офети, как бы тот ни старался его скрыть.

– До Хайтабу остался день пути, – сказал Скакки, усаживаясь рядом с Лешим. Офети был занят парусом, уговаривал народ навалиться всем миром, и в данный момент его не интересовало ничто другое. Ворон занимался раненым, очищал раны от гноя.

– Было бы неплохо вымыть соль из одежды, – проговорил Леший.

– И снова оказаться в торговом городе.

– Мне нечем торговать, но если я могу быть чем-то полезен тебе, только скажи, и я все исполню, – пообещал Леший. Ему не нравился этот человек со шрамом в углу рта, из-за которого казалось, что на его лице постоянно играет кривая усмешка.

– Как думаешь, сможешь выручить хорошую цену за наших рабов?

– Я родился давным-давно, командир, и торгую с самого детства. Я могу купить за полцены и продать в два раза дороже, чем любой из знакомых тебе торговцев.

Скакки глядел на море.

– Я слышал, тебя в Альдейгьюборге уже не ждут с распростертыми объятиями.

– Ждут, но только если я привезу подарок, которого у меня нет.

– Что за подарок?

– Женщину.

Скакки кивнул.

– Мое ремесло – работорговля, – сказал он, – но я боец, а не торговец. На рынке я теряю половину того, что добываю в бою.

– Ты предлагаешь работать вместе? Я-то как раз не боец.

– Это заметно, – сказал Скакки, – зато, как я понимаю, ты умеешь торговать. Вид у тебя такой, будто ты удачливый торговец.

– Это я умею.

– Тогда я тебя испытаю, – сказал дан. – Люди, с которыми ты путешествуешь, тебе не сородичи.

– До этой весны я не был с ними знаком.

– Отлично. Я хочу продать их как рабов. За целителя дадут целое состояние, а воина хордов можно продать самому правителю. Он слишком буйный, чтобы с ним справился какой-нибудь крестьянин.

– Сейчас уже не сезон, – сказал Леший. – Тебе не дадут хорошую цену.

– Дадут самую лучшую, если торговаться будешь ты.

– Здешние купцы меня не примут.

– Я скажу слово, и они примут тебя. Я сделал их богачами, привозя рабов и трофеи. Они примут тебя с радостью.