Варрин сжимал древко копья и вглядывался в темный горизонт, с трудом сохраняя равновесие, потому что волны сильно раскачивали небольшой военный корабль. «Вон там, — подумал воин, — протекает река, о которой рассказывал конунг: широкое устье между двумя обрывами, один напоминает очертаниями спину дракона, а второй — потягивающуюся собаку. Очень похоже, — решил он, — особенно если долго не присматриваться».
— Господин мой Аудун, кажется, мы на месте.
Человек в плаще, сидевший спиной к носу корабля, шевельнулся. Его длинные белые волосы засияли в ярком свете месяца. Он медленно поднялся, разминая окоченевшие и затекшие конечности, а затем внимательно оглядел берег.
— Да, — подтвердил он, — все, как было сказано в пророчестве.
Варрин, настоящий великан, на полторы головы выше своего конунга, услышав о пророчестве, прикоснулся к амулету на шее.
— Подождем до рассвета и войдем в реку?
Аудун покачал головой.
— Нет, сейчас, — сказал он. — На нашей стороне Один.
Варрин кивнул. В другое время он решил бы, что крайне неосмотрительно входить в незнакомую реку в темноте. Однако когда рядом конунг, все кажется возможным. Аудун происходил из рода Вёльсунгов — прямой потомок богов, получивший в наследство часть их силы.
Течение было слабое, но несло их в нужном направлении, дружина отлично отдохнула, потому что пару дней дул попутный ветер, и теперь всем не терпелось взяться за весла. Все складывается удачно, что неудивительно, ведь на борту конунг. Варрин считал, что его магия благословляет их на пути.
Воины налегли на весла, сражаясь с волнами и стремительно приближаясь к устью реки. Корабль теперь раскачивался гораздо меньше, чем под парусом, и целеустремленность, вдруг появившаяся в движении драккара, вторила настрою Варрина, работавшего веслом. Они, без всяких сомнений, идут на битву, и Варрин готов к ней.
На борту было всего десять воинов, считая конунга, однако Варрина не мучили сомнения, страхи или неуверенность. Он рядом со своим господином, конунгом Аудуном, выходившим победителем из бессчетных сражений, сразившим громадного геата, Гирда Могущественного. Если Аудун считает, что десяти воинов достаточно, значит, десяти достаточно. И боги просто посмеялись, не дав такому человеку наследника. Ходят слухи, что Аудун — потомок самого Одина, верховного бога. И помешанный на сражениях скальд почувствовал, что его неукротимый потомок способен сравниться с ним, поэтому обрек Аудуна зачинать только девочек. Бог не хотел, чтобы конунг зачал сына, который превзойдет отца.
Варрин вздрогнул, подумав о том, что будет, если у Аудуна так и не родится сын. Ему придется назначить наследника, и это обязательно приведет к раздорам и кровопролитию. Только имя Аудуна помогало сохранять мир между отдельными областями его владений. А исчезни конунг, начнется междоусобица и тут же пожалуют враги. Варрин посмотрел на конунга и улыбнулся сам себе. С Белого Волка станется жить вечно.
Варрин оглядел черные холмы, недоумевая, зачем они пришли сюда. Это, кажется, не обычный набег, потому что корабль отчалил от пологого берега в целом дне пути от дома, и никто из родных не пожелал им удачи, никто не устроил прощальный пир в их честь. Лишь доспехи, ярко начищенные топоры и два щита на борту — один с нарисованной волчьей головой, а второй с вороном — сообщали об их намерениях. Эти изображения недвусмысленно предупреждали врагов: «Мы устроим пиршество для воронов и волков».
Они стремительно вошли в устье реки и тут же замедлили ход — было слишком мелко. Но совсем останавливаться не стали; Аудун перешел на нос и перегнулся через борт, вглядываясь в дно и отдавая приказания рулевому. Пока драккар входил в реку, словно меч в ножны, Варрин бросил короткий взгляд на воина, сидевшего у противоположного борта. Молодой человек лет семнадцати, который никогда еще не ходил в походы с Аудуном, улыбнулся в ответ. «Ты был прав, он не знает равных!» — говорил его взгляд. Все воины гордились своим конунгом.
Приливная волна помогла судну войти в реку. Русло было узким и опасным, река проложила себе путь между острыми утесами и валунами, однако конунг сумел провести их. Они поднимались по течению примерно час, скрытые непроглядной тьмой, и лишь тонкий серп луны светил высоко в поднебесье. Прилив слабел, и им приходилось все сильнее налегать на весла. Впереди вырисовался изгиб песчаной отмели, и Аудун сделал знак причаливать. Небольшой корабль был просто создан для подобных берегов — он вошел в песок, едва заметно вздрогнув.
Аудун развернулся к своим воинам и по очереди обратился к ним:
— Виги, Эйвинд, Эгил, Хелла, Кель, Вотт, Грани, Арнгир! Все мы родня по крови и названные братья. Между нами не может быть лжи. Никто из вас не вернется из этого похода. Только Варрин выйдет вместе со мной на берег, чтобы править кораблем. Когда взойдет солнце, все вы будете пировать со своими предками в чертогах Одина.
Почти все воины приняли весть о своей скорой гибели совершенно бесстрастно. Они же воины, они с младенчества знали, что им суждено погибнуть в битве. Некоторые улыбнулись, радуясь тому, что им предстоит умереть на глазах конунга.
