Феномен - [22]

— Ты синтик или натуралик?

Не зная, что это такое, у меня хватило ума от растерянности ответить, что я все вместе.

— Ты очень забавный парень, Саша. Ты любишь животных, да?

— Вообще-то люблю. Помню, дворнягу одну прикармливал, так чуть плакал от жалости, когда она под «Жигули» попала.

Тьфу, совсем из ума выжил! Нашел что вспомнить. Но почему она о животных спрашивает? Оказывается, она разговор к бегемоту подвела. Я был взволнован и боялся опять что-нибудь невпопад ляпнуть. И, конечно, ляпнул. На вопрос, давно ли я дружу с Владимиром, я догадался ответить, что сразу, как квартиру получил.

Юлия с любопытством глядела на меня:

— Говоришь, дворняга твоя под «Жигули» попала? Это, кажется, марка старинного автомобиля. В каком веке их выпускали?

— В двадцатом.

— И где же такой антиквариат еще бегает?

— Сейчас, наверное, нигде.

— Очень занимательно. Ты не такой, как все, ты особенный. Это я сразу подметила. Человек-загадка.

— Как человек я не загадка. А вот мое появление здесь — загадка.

Глаза Юлии расширились и она как-то радостно, и в то же время испуганно отпрянула от меня:

— Ты пришелец!!!

— Угадала, пришелец, — грустно усмехнулся я и показал пальцем на небо. — Только не оттуда. Я из двадцатого века.

— Из паландрика? — разочарованно протянула она, однако тут же оживилась. — Нет, паландрик открыли в двадцать втором. Ты пошутил?

— Нисколько. У меня был рак желудка, болезнь считалась неизлечимой. Я уже умирал. И вдруг ни с того, ни с сего очутился в парке Шебико на том месте, где стоял мой дом. Меня увезли в больницу и вылечили. Вот и живу у вас. Как только получил квартиру, сразу прибежал Владимир.

Юлия пристально посмотрела мне в глаза. Я, конечно, страшно смутился, еще сильнее разволновался, сжался в комок.

— История, — неопределенно сказала она. — Проводи меня, Саша.

Мы шли молча. Я не знал, о чем говорить. Но почему Юлия молчит? Расспросила бы о моей жизни в прошлом. Не верит, факт.

— Покажи звезду эпсилон Индейца, — попросил я.

— Она в южном небе.

— А как ты думаешь, спасут Потапова и Попова?

— Каждый человек надеется на их спасение, — ответила Юлия. — Я тоже. Это одна из основных задач и нашего института.

Опять замолчали. Так молча и дошли до дому.

— Зайдем ко мне, — повелительно сказала Юлия.

— Неудобно, — замялся я.

— Не упрямься, — она взяла меня за руку и бесцеремонно потянула за собой. Гляди-ка, силенка чувствуется. Но что это за обращение такое. Я, скорее для вида, возмущенно хмыкнул, и сопротивляться прекратил.

Моложавая женщина поднялась нам навстречу из кресла, и само кресло помогло ей в этом, как бы вытолкнуло.

— Это наш нелюдимый Саша, — представила она меня матери.

Голубая стена куда-то бесшумно уехала, и мы очутились среди карликовых берез и огромных цветущих кактусов. Юлия спросила, какого числа и месяца меня положили в больницу, и включила видофон. В воздухе возникло изображение могучего мужчины с раздвоенной бородкой.

— Что случилось? — настороженно спросил он.

— Тебе знаком этот симпатичный парень, — Юлия кивнула на меня. — У него был рак желудка.

Я видел мужчину впервые, но он, оказывается, знал меня. Вместо ответа на вопрос Юлии, он сначала поздоровался со мной, спросил о самочувствии, а потом ответил:

— Да, девушка, его и привезли к нам. Редчайший случай! Так запустить болезнь. Пришлось делать полную экльстральную регенерацию желудка.

Юлия поблагодарила и выключила видофон. Похоже, она поверила в мое путешествие во времени. Но не совсем, потому что спросила, цела ли моя старинная одежда и можно ли ее посмотреть. Безусловно, майку и трусы я берег как реликвию, связывающую меня с моим временем.

— Понимаешь, Юля, у меня только нижнее белье. Я в нем из постели прибыл. Ну, неприлично же его показывать.

— Не выдумывай. Я обязательно должна посмотреть.

И эта золотоволосая девушка показала свой характер. Я покорно привел ее к себе домой. В ожидании нижнего белья она с любопытством разглядывала безхитростную мебель. Получив майку, Юлия прощупала ткань, просмотрела простроченные швы и осталась, кажется, довольной. И потребовала остальную одежду.

— Юля! — умоляюще взвыл я.

— Ни в одной же майке ты был. Вытаскивай свои трусики.

Это было сказано таким тоном, что я моментально сбегал за трусами. Юлия вытянула из прорези дужку резинки, растянула ее, хлопнула, и попросила меня взять всю одежду с собой. Это просьба меня так удивила, что я в смятении сказал «пожалуйста», а потом вскричал: «Но зачем?»

— Не волнуйся, Саша, — очень мило ответила Юля. — Завтра утром все получишь обратно. Спокойной ночи.

Ну разве не взбаламошная, я бы даже сказал, девчонка. А какая обворожительная, околдовала меня, я и растаял, все как на духу выложил.

Утром взвизгнула дверь, и кто-то мягко вошел в большую комнату. Глянул на часы: половина седьмого. Я обычно встаю в семь. Спрыгнул с постели и выглянул из спальни. Это Юлия.

— Прости. Я тебя разбудила, милый?

— Немножечко, — как-то по глупому ответил я и, скрывшись за дверью, стал быстро одеваться. Гадая, в каком смысле она сказала «милый», вернулся в комнату.

— Я принесла твое белье, — Юлия положила на тумбочку сверток. — А раз уж ты проснулся, то вот заключение экспертизы, — она вынула из складки платья темные бланки.