Феномен - [15]

— Вы собрались на Луну, — опешил Добрыня. — Ну, это уже подозрительно. Счастливого пути!

— Луна подождет, Тока. У меня есть желание поработать.

— Правильно, самое милое дело — это хорошенько поработать.

С покаянным видом я вежливо попросил Добрыню дать мне самую грязную черновую работу. Тот выразительно хмыкнул, немного подумал, и поручил мне спаивать вольфрамом термостойкие провода.

Копаясь в проводах, я немного нервничал и старался не смотреть на Юлию — я чувствовал на себе ее взгляд. Она сидела неподалеку и все также нажимала на клавиши. Честно признаться, я всегда стеснялся девчонок и, зная, что внешность моя обыкновенная, а физиономия самая простецкая, не спешил заводить с ними знакомства. А уж о своих редких зубах я помалкиваю. Просто стыдно перед людьми. Но голова моя невольно поворачивалась в сторону Юлии и мы с ней встречались взглядом. Ох, и глаза! Гипноз, током бьет. Сделав едва уловимое движение изогнутой бровью, она улыбнулась мне:

— Саша, можно тебя на минуточку?

Чувствуя, как от смущения пылают щеки, я подошел к девушке. При мысли, что она попросит помочь ей разобраться в цифрах, меня сразу прошиб холодный пот. Но она заговорила о другом:

— Саша, я давно хотела тебя спросить. У тебя хорошие ровные зубы. Но они такие редкие. Тебе это нравится?

Боже, как можно такое женщине спрашивать!

— Мне все равно, — растерянно пробормотал я.

— Не верю. Ты разве не знаешь, где устраняются врожденные дефекты зубов? Я подскажу, — она черкнула адрес. — Вот, обязательно зайди туда. Каждый мужчина следит за своими зубами, а тебе все равно. И откуда ты такой интересный взялся? Где ты жил?

Я сказал, что жил в Чите и обещал зайти по указанному адресу. При этом я с остервенением принялся кусать провода. Потом убавил темп, спешить не надо, а то ведь завтра и послезавтра придется опять просить черновую работу. Конечно, я в любое время мог встать и уйти, но что-то сдерживало. Уже лаборатория опустела, а я продолжал возиться с проводами. Добрыня напомнил мне, что пора бы и отдохнуть.

— Где можно найти Владимира? — спросил я. — Неужели никого не волнует, куда он пропал и что с ним. А может, несчастье?

— Ты что выдумываешь! Ты очень странный консультант, и мысли твои дикие. Откуда тебя Володька выкопал?

— Мне надо обязательно его найти!

— Да он же сидит у тебя дома. Звонил сюда, спрашивал, где ты.

Я бегом домой и с ходу ногой — благо замков нет — распахнул дверь. Друг с виноватой улыбкой шел мне навстречу:

— Прости, Шурка! Хотел ошарашить я, а ошарашили-то меня, как дубинкой по голове. А ты из лаборатории? Счастливец! Из вежливости я не стал спрашивать, где он пропадал. А он потащил меня на диван, сам с размаху плюхнулся на него, раскинул руки ан спинке дивана и запрокинул голову:

— Понимаешь, какая петрушка! У меня было время поразмыслить, и расчеты кое-какие сделал, — он полез в карман, но, вспомнив, что я в расчетах ничего не смыслю, не стал доставать их. — Не получается, Шурка! Я не уверен, что я — это я. Смешно? Положа руку на сердце, не побоюсь сказать — тут попахивает черной магией. Все что угодно могу допустить, но чтобы человек сгорел до пепла, и пепел этот до сих пор цел, а человек тот воссоздался неизвестно из чего, это…, - он неопределенно поводил в воздухе растопыренной ладонью.

— А может, и бегемот в свое время тоже сгорел, а потом воссоздался на моем балконе? Ты говорил, что нам не поверят. Однако же поверили, к эксперименту готовятся.

— Они условно поверили, Саша, потому что знают — такого быть не может. Надо повторить этот «нечаянный» эксперимент, ведь самопроизвольный расход энергии и повышение температуры было же в действительности. Если пройдет все удачно, то я сразу объявлю, кто ты такой и откуда.

— Сомневаешься в успехе?

— Раньше — в горячке — не сомневался, а сейчас — с холодной головой — да. В блок-отсеке будет сидеть не человек, там будет животное, и, боюсь, что никуда оно не переместится, оно просто сгорит. Моя репутация баламута еще более утвердится, а ты ее приобретешь. Но я тебя, Саня, не держу силой, действуй по своему разумению. Мне будет горько расстаться с тобой, ты можешь жить в любом городе любой страны, таких институтов и «владимиров» много.

— Володя, никуда я отсюда не уйду. Я здесь родился. Твое общество мне по душе. Но скажи честно, почему ты упорно скрывал от Добрыни последние события? Сам хотел докопаться? Открытие сделать? Славы захотелось?

Владимир рассмеялся:

— Славы! Кому нужна какая-то слава. К научным степеням и званиям мы не стремимся, у кого извилины работают, тот и профессор, и магистр, и академик — какая разница? Или ты не понимаешь меня, или я — тебя. Спроектировать, скажем, космический корабль одному человеку — гиблое дело. Жизни не хватит. Поэтому его конструирует целое бюро. Но есть такие точки в науке, где нужен один всеохватывающий мозг.

— Ты хочешь сказать, что ты и есть этот мозг?

— Ну, Шурка, — обиженно надулся Владимир, — зачем ты оскорбляешь меня? В институте у нас работают знающие, башковитые люди. Но мыслим мы по-разному, отсюда и у каждого свой метод работы. У меня, например, есть маленькая программа, пусть она куцая и незавершенная, но зато моя, и всю ответственность я беру на себя. А начнем мы спорить, дискутировать и доказывать каждый свое — только время терять. Нужно действовать. И смелее, с риском. А рисковать, ты не поверишь, нам запрещено. Не спорю, риск много жизней унес, но и намного наука вперед продвинулась. И вообще, Саня, без риска, без остроты — не тот настрой. К примеру, если бы мои отец с матерью в свои девяносто лет не рисковали, то меня бы на белом свете не было, — Владимир забавно прищурился, хихикнул и опять стал серьезным. — А в нашем деле, Санек, без риска никак нельзя. Учти, на тебя это не распространяется. И я очень прошу: береги себя, прижми уши и никуда не суйся. Я популярно говорю? Ты феномен, каких на Земле еще не было. Убежден, что есть какая-то связь между твоим, как физической системой, перемещением во времени и появлением бегемота, а так же и моим загадочным воскрешением. И разгадка не только в изменении геометрии пространства и его кинематических свойств, но и в воздействии его квази-структурных преобразований на смену координат масс вещества во времени.