Работа с детьми — удовольствие. Однако без самонаказания не обойтись.
И он придумал: полетит на Ригору, где обитают метаморфосты, и привезет одного из них — Лер давно мечтает включить это энергосущество в репликационный процесс. Нужно детально разработать план полета, так как в случае неудачи можно погибнуть вторично и, даже будучи восстановленным, лишиться памяти о прошлом, что было бы равнозначно вечной разлуке с той, ради которой он нарушил Инструкцию.
Эна и Елена были довольны им, он замечает одобрение в их глазах, когда проводил с детьми часы воспоминаний или занимался игровым спортом. Часы воспоминаний стимулировали память о прошлом не меньше, чем сновидения, подготавливая почву для направленной репликации, которая, как подозревал Таир, была чревата многими неожиданностями и могла открыть новую страницу в истории Эсперейи.
"Когда будешь лететь над Интернополем, вспомни о нашем семейном предании…" Нет, вовсе не эта фраза, оброненная Лией, заставила его приземлиться в окрестностях одного из первых международных городов. Сколько раз, просматривая домашний архив Лии, готов был закричать: "Да знаешь ли, девочка, что я был знаком с твоей пра-пра! И даже более чем просто знаком. Если бы моя судьба не оборвалась так трагически, я мог бы стать твоим прародителем. А вот сейчас смотрю на тебя и пытаюсь угадать в твоем эсперейском лице родные черты той земной девушки, чья жизнь, оказывается, все же сложилась таким образом, что ниточка ее протянулась в даль невероятную…" Но что-то заставляло его быть сдержанным, и он ни разу не проговорился Лии о потаенном. Кажется, она нравилась ему чуть больше, чем прочие девушки, но не настолько, чтобы забыть о той, которая всегда присутствовала в его памяти. Это постоянство выглядело загадкой для самого себя. Вероятно, оно и не давало ему возможности откровенничать с Лией, как бы хорошо ни складывались их отношения. Вот и сейчас, узнав о его возвращении с полета и самоаресте, Лия прибыла в Минос. Но он почему-то не обрадовался, увидев ее рядом с воспитательницами, наблюдающими, как он увлеченно разучивал с детьми "блошиные прыжки", приняв таблетки с эластичным белком резилином. Дети хохотали до упаду, приобретя возможность совершать плавные, будто на Луне, прыжки — десять метров в длину, пять в высоту. Он тоже наглотался резилина и подскочил к Лии семимильными шагами.
— Прилетел, — вздохнула она и то, каким тоном это было произнесено, заставило Эну и Елену тактично оставить их вдвоем и заняться детьми.
— Я был в Интернополе, — сказал он и увидел, как лицо девушки преобразилось, меняя молочный оттенок на солнечно- теплый. Она смотрела на Таира с откровенным восхищением и любовью.
— Я все знаю.
Он нахмурился и, не удержавшись, выпалил:
— Видишь ли, я сел в Интернополе и по личным соображениям.
— Однако я не толкала тебя на проступок.
— Еще бы! — Он усмехнулся. — Я сам все решил. Так вот, не хотел говорить, но, кажется, пришло время.
В глазах ее мелькнула тень, и зеленая глубина их стала еще темнее и бездоннее.
— Говори, не бойся.
— Лия… Словом, твоя пра-пра когда-то была моей любимой. Правда, мы не оставили после себя ни детей, ни внуков, но в наших взаимоотношениях было нечто такое, что обязательно должно иметь продолжение.
— Знаю и это. — Лия слегка улыбнулась, мимолетная грусть осветила ее лицо. — Но почему теперь должно измениться мое отношение к тебе?
— Да потому, что появится она и…
— Это будет более чем великолепно. Какой ты смешной в своей печали о таких пустяках. — Она взлохматила ему чуб.
— Ничего себе пустяки.
— Разве это должно тебя волновать сейчас?
— Ты хочешь сказать, что я должен день и ночь думать о самонаказании? Так я уже придумал его. Пока это тайна, чтобы никто не помешал.
— Но я буду волноваться. И вообще я соскучилась по тебе. Пойдем вечером в спиролетную. Там сегодня полет на созвездия Лебедя — Лиры — Орла.
Вечером они встретились. С приходом зрителей теплица- спиролетная преображалась, по сути, превращаясь в кабину космического корабля, который путешествовал, оставаясь на месте. Диапазон обзора находился в пределе ближайших галактик, но и этого было достаточно для получения неисчерпаемых впечатлений, ибо жизнь в космосе необычайно многообразна, а спиролетчики каждый раз «попадали» на новые планеты. Созвездие Лебедя лежало на раздвоении Млечного Пути, и Таиру пришла сумасбродная идея, которой он тут же поделился с Лией.
— Может, в этом созвездии, как на сказочном камне у распутья дороги, какой-нибудь шифр для звездных странников? Что- то вроде: "Пойдешь налево коня потеряешь, пойдешь направо — голову свернешь…"
Лия недоверчиво повела бровями:
— Слишком буквально. По греческому мифу, это сам Зевс обратился в Лебедя, чтобы очаровать Леду. Но мне больше по душе легенда, в которой певец Орфей превращается после смерти в птицу. Справа — созвездие Лиры, инструмент Орфея. Он усмирял диких зверей и оживлял ветви деревьев. Правда, надо смотреть на звездную карту земного неба, а не нашего, чтобы найти какие-то аналогии с изображением лебедя и лиры.
— Кстати, у твоей пра-пра были задатки спиролетчика.
