Сегодняшний мираж особенно устойчив: то и дело появляется идущий параллельно со мною странник с такой же, как у меня, котомкой за плечами и, вероятно, с той же целью, с тем же порывом дойти до Сада. Вот и сейчас возник совсем рядом. Нет, это не мираж: человек заметил меня и машет рукой".
Он шел быстро, почти бежал, проваливаясь в песок, падал, что-то кричал ей. Наконец они сошлись. Мгновенье стояли молча, изучающе рассматривая друг друга. Его лицо тоже обмотано платком, лишь в узкой полоске сверкают черные, воспаленные от песка и бессонницы глаза.
— Меня зовут Якс, — говорит он, и ей нравится его густой, мужественный голос. — Я знаю, ты ищешь Сад. Значит, нам по пути. Идем, вдвоем легче.
На нем выцветшая от солнца хламида и такие же, как у нее, полуразвалившиеся от долгой дороги башмаки.
После краткого отдыха путники двинулись, опираясь друг о друга. А пустыне конца не видно. Но уже кое-где попадаются не дающие тени кусты, черный и белый саксаул. Вот и бетонированный колодец для кочевников. Вдали прошел караван верблюдов, ослепительно сверкая соляными плитами на горбах.
Его увидели одновременно и остановились, не веря глазам: на горизонте будто кто срезал пустыню ножом — так резко расцвела она Садом, плывущим в струящемся голубом мареве.
— Если даже это мираж, все равно Сад близко, — сказал Якс.
— Да-да, — подтвердила Яся, лихорадочно вперившись взглядом в далекое видение. — Ты ведь тоже сначала был фантомом. В любом случае, это знак, что Сад существует, что его не придумали. Поэтому я готова идти.
Якс насторожился:
— Слышишь?
— Что? — не поняла она.
— Тонкий металлический голос. Это заводят свою песню пески. Сюда летит самум. Они ускорили шаг.
— Якс, а ты видел, как желтая травка зеленеет прямо на глазах, когда ее сбрызгивает дождь?
— Я давно не видел дождя, — глухо сказал он. — Помолчи. Надо спешить. — И подумал: "Если Сад — иллюзия, то мы погибнем, потому что буря нагоняет нас".
Идти становилось все труднее, ветер усиливался, хлестал струями песка, забивая дыхание.
— Я больше не могу. — Яся упала, и тут же была наполовину занесена песком.
Якс грубовато дернул ее за руку, но, встретив полное изнеможение, взвалил ее на плечи, а шагов через тридцать рухнул со своей ношей в песок. Теряя сознание, успел отметить, что Сад уже совсем рядом.
Очнулись они от нежной мелодии: будто кто-то перебирал струны арф и тоненько водил смычком скрипки. Оба лежали на щемяще яркой сочной траве, и музыка обмывала их прохладной чистотой и бодростью. Переглянувшись, все еще не понимая, где они и что с ними, Якс и Яся встали с травы, и необычное зрелище открылось их глазам. Лужайку окружали деревья, цветущие и плодоносящие одновременно. Листья их в солнечном сиянии, казалось, были из тонкого зеленого золота, в котором затаились желтые, красные, сизо-синие плоды. Ветви обсыпаны белыми и розовыми цветами, и все это замерло в полном безветрии.
Спутники развязали и скинули платки и впервые глянули в лица друг другу, ничем не замаскированные, усталые и прекрасные.
— Как здесь великолепно и как красива ты, — сказал Якс, не сводя глаз с Яси.
— Вот мы и пришли. — Она оперлась о его плечо. — Здесь нет песков и самума, здесь вечное цветение и тишина.
В пику ее словам над их головами что-то загремело, будто горный обвал, и раздался громовой голос невидимого Стража Сада:
— Ошибаетесь, гости мои. Здесь не найти вам покоя. Для чего вы пришли сюда?
— Мы ищем бессмертия, — пролепетала Яся, дрожащим телом приникая к Яксу и оглядываясь, кому принадлежит этот внушительный голос. — Нам сказали, что оно здесь.
— Вам истину сказали, — прогрохотал Страж, — есть в этом Саду среди множества деревьев пять особенных, как бы произрастающих из одного дерева. Не ешьте плодов с двух деревьев: древа смерти и древа забвения. Сладка и мила сердцу отрава с древа забвения, но исход тот же, что и после плодов с древа смерти. Испробуйте с древа познания добра и зла и древа мудрости и тогда разберетесь во вкусе плодов с древа бессмертия. Познав их, не вкусите смерти.
— То есть обретем вечную жизнь? — спросила Яся.
— Женщина, ты, как всегда, хочешь слишком многого.
— Ты же сказал: "Не вкусишь смерти".
— Да, но это не обретение вечной жизни.
— Что же это? — теперь уже возмутился Якс.
— То, что смерть не будет узнана в лицо, она примет другие черты, загадочно пророкотал голос. — В целом же это и есть бессмертие человеческое. Впрочем, понять это можно, лишь изведав плодов с древа познания добра и зла и с древа мудрости.
— Согласны, — сказал Якс. — Так ведь, Яся?
— Да, — сурово кивнула она, готовая на все, лишь бы достичь желаемого.
— Учтите, впереди много испытаний, — предупредил Страж. — Сад велик, в нем можно и заблудиться. На беглый взгляд, нужные вам деревья ничем не отличаются от других, поэтому будьте внимательны и осторожны. Удачи вам!
Они взялись за руки и вошли в плодоносящее цветение Сада, поющего голосами невидимых в листве птиц. Странный это был Сад — живой и неживой. Яся сорвала листик с низко склоненной над тропкой ветки, и она тоненько зазвенела, а мелькнувшее в зеленом золоте кроны тельце шустрой пичуги отозвалось звуком, похожим на звон разбитого стекла.
