Феникс в огне - [24]

— Охранник. По крайней мере, этот человек был одет как охранник.

— Вы успели его сфотографировать?

— Нет, все произошло слишком стремительно. Я пытался помочь профессору и очень сожалею, что у меня ничего не получилось.

Похоже, Габриэлла была сбита с толку.

— А почему этот тип не выстрелил и в вас?

— Я находился вон там. — Джош указал на вход в подземный лаз.

Тотчас же на него нахлынула лавина воспоминаний — медленное продвижение в полной темноте, ощущение сырой земли под руками, паника, охватившая его в тесном проходе, ощущение чего-то очень плохого, неправильного и страстное желание как можно быстрее возвратиться назад.

Какое-то мгновение он находился в полном недоумении. Были ли эти свежие образы рождены всего час назад или же они вызваны очередным скачком памяти?

Габриэлла шагнула в ту сторону, куда указывал Джош, и только теперь заметила тоннель.

— Это что еще за чертовщина? — Она всмотрелась в темноту. — Кто это выкопал?

— Я.

— Рудольфо позволил вам так вести себя в нашей гробнице?

— Он пытался меня остановить. Я не смог ему помочь именно потому, что находился в глубине прохода.

— Ничего не понимаю. Как мог Рудольфо позволить вам подобное?

— Послушайте, я не понял ни слова из того, о чем говорили наверху. Я расскажу вам все, но сначала ответьте, что сказали врачи о состоянии профессора. Насколько оно серьезное?

— Об этом точно можно будет сказать только тогда, когда его доставят в больницу. Однако кровотечение остановилось, а это хороший знак. Врачи заявили, что если Рудольфо останется жив, то благодарить за это нужно будет вас. — Габриэлла смолкла, нагнулась и подняла что-то с мозаичного пола. — Почему она разбита? — Ее голос задрожал, как и рука, сжимающая обломок шкатулки орехового дерева. — Где все остальное?

Женщина опустилась на четвереньки и принялась лихорадочно шарить по полу.

— Габриэлла!

Джош присел рядом и положил руку ей на плечо. Он пытался ее успокоить, утешить, подготовить к тому, что собирался ей сказать. Сквозь тонкую ткань рубашки его рука ощутила тепло ее тела.

— Охранник забрал содержимое шкатулки. Должно быть, именно оно ему и было нужно. Насколько я понимаю, он взял то, что вы с профессором Рудольфо считали так называемыми камнями памяти.

Лицо Габриэллы одновременно исказили сразу два выражения. Джош еще никогда не видел ничего подобного. Ее глаза показывали бесконечное опустошение, но губы сжались в тонкую яростную полоску. Женщина уставилась на деревянные обломки, зажатые в руке. Прошло две секунды, пять, десять. Наконец она подняла голову. Теперь у нее на лице не оставалось ни следа от глубокой скорби и бурлящего гнева. На нем была написана только решимость. Джош поразился способности Габриэллы так быстро восстанавливать жизненные силы.

— Сейчас нет времени говорить обо всем этом, — сказала она. — У нас слишком много дел. Полиция найдет другой способ спуститься сюда и обязательно захочет узнать, что здесь произошло. — Габриэлла еще раз взглянула на развалившуюся мумию, на куски расщепленного дерева. — Мне нужно ехать в больницу. В машину «скорой помощи» меня не пустили. Сказали, что я не являюсь близкой родственницей.

Она тряхнула головой, словно собираясь с мыслями, и вьющиеся локоны пустились в пляс. Джош вспомнил локон Сабины, выбившийся в момент похищения шкатулки.

— Прежде чем уйти отсюда, мне нужно убедиться в том, что я избавилась от всего, что могло бы породить слишком много вопросов об этом месте. — Габриэлла снова всмотрелась в мрак подземного лаза. — Вы хоть представляете себе, как здесь все испортили? — Она шумно вздохнула и обернулась к Джошу. — Кстати, а с чего это вы вдруг вздумали здесь копать?

Ее взгляд сверлил его насквозь. Не было и речи о том, чтобы объяснить ей все сейчас, даже если бы Джош захотел это сделать. Правда, он сам не мог сказать, хочет ли этого.

— Я увидел на стене пятно другого цвета и по его форме и размерам предположил, что за ним что-то есть.

Джош не знал, поверила ли ему Габриэлла, однако настаивать она не стала.

— Вы поможете мне закрыть проход? Мне бы не хотелось, чтобы туда лазали посторонние. Как знать, что они могут там испортить?

Они принялись работать бок о бок, быстро набрасывали землю в отверстие и утрамбовывали ее слой за слоем. Кожа на ладонях у Джоша, и без того содранная еще тогда, когда он разрывал землю руками, теперь начала отрываться лоскутами.

— Сейчас я не буду вдаваться в подробности. Но мне очень нужно, чтобы вы соврали, придумали что угодно, но ни словом не обмолвились об этом тоннеле, когда полиция заговорит с вами о том, что здесь произошло. До тех пор, пока я сама там не побываю, туда никто не должен проникнуть. Когда полиция спустится в склеп, нам надо будет каким-то образом проследить за тем, чтобы она сделала фотографии, собрала улики и убралась восвояси. Мне нужно закрыть гробницу до того момента, когда… Если вы скажете хоть слово, если только намекнете о том, что здесь есть подземный лаз, то карабинеры обязательно захотят его осмотреть. В этом тоннеле не было никого с тех самых пор, как гробница была запечатана. Все, что мы там обнаружим, будет бесценно. Эта находка совершенно уникальна. Вы сможете выполнить мою просьбу? Пожалуйста!