Феникс Побеждающий - [87]
— Дафна, я…
Она приблизилась:
— Да?
Он приподнял руки, будто бы готовя объятья:
— Во время нашего полёта я понял… Ну, что ты и я… Что мы…
Она подалась ещё ближе:
— Да?
В этот миг всё залило ослепительным золотом света.
Станция повернулась к Солнцу. Во тьме, где остальные челноки и буксиры терялись, как пылинки, сиял Феникс Побеждающий — огромный, восхитительный, стокилометровый, трёхгранный, сверкающий, как золотое остриё копья, видный даже на таком расстоянии невооружённым взглядом, если только взгляд готов выдержать отражённый отсвет слишком близкого Солнца.
Ни единый изъян не портил обтекаемости носа корабля. За толстыми плитами защиты, в четырёх километрах, прятались приплюснутые наросты антенн, передатчиков и бесчисленной прорвы датчиков и сенсоров. Они казались крохотными, украшениями, как чешуйки на шее кобры, но на самом деле иные антенны занимали километры.
За ними, вдоль хребта исполина, вспученные бугры мышц брони выдавали присутствие колоссальных ускорителей, портов и радиолазеров.
Посередине звездолёт опоясывали отполированные лепестки. Они могли распускаться и прижиматься к телу, изменяя поперечное сечение корабля, отчего тот менял свой норов при околосветовых скоростях. Когда корабль летел медленно, пластины могли раскрыться, как бутон или парус, и образовать огромную воронку улавливающих полей, собирающих частички межзвёздного газа в десять тысяч великанских атомных печей, занявших сердцевину корабля, где собранный газ превращался в топливо. На борту Побеждающего Феникса были целые заводы, ядерные утробы для вынашивания антиматерии, и выдача посрамила бы и дюжину фабрик, создававших антивещество около Равносторонней Станции.
Если же межзвёздного газа не хватит, Феникс сможет приоткрыть облицовку, как акульи жабры, и зачерпнуть вещества из фотосферы звёзд.
На корме находились двигатели. В жерло сопла целиком бы поместилась вся эта орбитальная станция.
Движки могли гнать так, что только свет поспел бы за кораблём. Ни сейчас, ни в прошлом — никто больше не создавал таких двигателей.
Другого такого корабля не было.
Но Феникс словно оледенел — дюзы молчали, ни одного огня не светилось около корабля, только свет Солнца отражался от золотых пластин корпуса.
Адамантиевое, трехгранное жало копья отожглось на сетчатке Дафны. Она заслонила лицо руками и попыталась проморгаться от зелёного отпечатка.
— Любимый, ты не договорил… (Кое-что до обалдения важное! О нас!)
Фаэтон, как приклеенный, уставился в пол и хмыкнул:
— Странно. Гляди, там корабль какой-то.
Он указал за стекло, будто надеясь, что Дафна разглядит своими обычными глазами, без увеличительных линз и отслеживающих надстроек нервной системы.
— Я и ты… Ты тогда не закончил. Дорогой?
— Прости, милая. Что такое?
— Да ничего. (Ладно. Хорошо. Пусть будет так. Сбегу с Аткинсом, а ты можешь искать ласки у жены в морозилке [19].) На что ты там таращишься? На другой корабль? Феникс не приревнует?
— Видишь? Там точка.
— (Разумеется не вижу, болван.) Точка и точка. Что в ней такого? (И может ли какая-то точка стоить больше нашего последнего свидания?)
— На опознавательном радиогербе — крылатая пылающая колесница.
— (Ну ладно, мне чуточку интересно.) Это же личная яхта Гелия.
— Он стыкуется с Вулканом, Солнечной батисферой. Смотри. Выстраиваются топливные ячейки, готовятся к встрече. Вот прилетели ещё.
— (Какого дьявола тут забыл Гелий?) Какого чёрта тут забыл Гелий? (Бьюсь об заклад, ты, дорогой, тоже понятия не имеешь…)
— Не знаю.
— (Так и знала.) До Трансцендентальности всего тринадцать дней. Почему он не с Пэрами, не на Земле?
— Не знаю.
(Ты повторяешься. Так что насчёт поцелуя на прощание? И как бы намекнуть, не спугнув?)
Дафна шагнула вперёд.
— Знаешь, любимый, мне казалось, что вот спасу тебя — и всё станет проще. Но всё оказалось хуже, чем я думала!
Он приблизился и почти её обнял, но прервал вернувшийся в комнату Сиглювафнир.
— Объявляю, что Вафнир согласен увидеть изгоя, именованного Фаэтоном, исключительно преследуя цель прояснить некоторые юридические вопросы.
— Боюсь, дорогая, это прощание. Не знаю, дадут ли увидеться с тобою до того, как переправят на мой корабль. То есть… В прошлом мой корабль. Столько хочется сказать…
— Эй! Некогда медлить! Если хотите увидеть Вафнира, идите сейчас! Потом будет поздно!
— Нам нужно решить некоторые вопросы. Дафна, запусти контейнер на экономную орбиту и включи маяк. Если смогу, отправлю шлюпку с Феникса. Надеюсь, Радамант и Вечерняя Звезда что-нибудь придумают. Не представляю что.
Дафна улыбнулась.
— Я найду, чем заняться. Со мной всё будет хорошо. Лети, одолевай чудовищ, а обо мне не волнуйся. Я только что поняла, что имеются, как бы сказать, нерешённые правовые вопросы. Тебе от Гелия кое-что нужно, и я, кажется, придумала, как это получить.
Удивление Фаэтона было видно и сквозь броню. Дафна же презирала Гелия? А теперь побеседовать хочет?
— Он тебя не примет.
— Примет, примет. Не беспокойся. До Трансцендентальности — тринадцать дней. Маскарад пока в силе.
Сиглювафнир предупредил в последний раз. Время для слов уходило.
Фаэтон протянул руку.
(Рукопожатие?!! Да за такое я тебе руку из сустава вырву и ей же насмерть исколочу!)
Название этого романа поистине символично, ибо его автор заявил о себе как о продолжателе лучших традиций Золотого века НФ и прежде всего таких признанных корифеев жанра, как Альфред Ван Вогт и Роджер Желязны.Вселенная будущего, созданная фантазией Джона Райта, это совершенно особый мир, некая матрица, где обитают не только люди, но и иные формы жизни, обладающие искусственным разумом.Благодаря неожиданным идеям автора и их великолепному, поистине поэтическому воплощению в необыкновенно динамичном и насыщенном событиями сюжете «Золотой век» стал сенсацией в мире любителей НФ и был назван критиками «первой космооперой XXI века».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эвернесс… На земле это дом, затерявшийся в провинциальной глуши Америки. В царстве снов это место зовется Высоким домом, который высится на побережье моря Беспокойной Тьмы, последний бастион магии в нашем мире, сторожевой пост на границе яви и сна, воздвигнутый еще во времена Мерлина.Стражи сновидений держат закрытыми врата между миром яви и миром кошмаров, вахта их длится которую сотню лет, а число стражей становится все меньше и меньше. Силы зла готовятся к решительному штурму последнего бастиона. Ведь если крепость падет и два мира сольются в одно, Земля ввергнется в пучину кошмаров…Книга Джона Райта ближе всего по духу к творческой манере великого создателя миров Роджера Желязны.
«Гостевой закон» — второй из опубликованных рассказов Райта, в нем чувствуется влияние нескольких его учителей, в частности масштабность и образность космической оперы Ван Вогта. Это произведение идеально подходит для завершения антологии, поскольку оно демонстрирует, что некоторые из старейших и лучших черт космической оперы по-прежнему присутствуют в современных работах, хотя и в преображенном виде.
Юный Гален Уэйлок — последний страж Врат Снов, за которыми ждет древний враг, жадно стремящий попасть в мир смертных. Тысячу лет семья Галена стояла на страже, презираемая всем миром, решившим, что опасность — пустой миф. Даже отец Галена покинул пост. Потеряв веру в другой мир, он бросил Эвернесс и пустынное побережье штата Мэн, и уехал в мир, став солдатом.А теперь в мире снов зазвенел тревожный колокол, который никто не услышал. В глубинах зашевелились Приспешники Тьмы и долгой страже пришел конец. Армия самых настоящих мифических монстров вторгается в наш мир, Гален и его друзья начинают сражение.
Третий том трилогии "Золотой Век", и рассказ в придачу. Тут была аннотация, но я её к чертям вынес — непорядочно много сюжета она раскрывала.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.