Феникс и зеркало - [18]

Вздымались дубины, отовсюду неслись крики и непристойная брань. Спорщики то отскакивали в стороны, то вновь кидались друг на друга. Разбитый кувшин, возможно, причина или следствие скандала, валялся на земле в луже дешевого, кисло пахнущего вина. Вергилий принялся протискиваться между гуляками — всего их было человек пять или шесть, как вдруг один из них навалился прямо на него. Протестовать не имело смысла, Вергилий удержался на ногах и пошел своей дорогой, однако тот, кто навалился на него, обежал его сзади и загородил путь. Задира что-то прокричал и принялся размахивать дубинкой.

Объясняться времени не было. Вергилий извлек из ножен на поясе длинный нож и со словами «стой спокойно» последовал дальше.

Но с рук ему это не сошло. Как по команде, остальные прекратили свару, кинулись к нему и окружили со всех сторон.

— Ножик на нас вытащил… — мрачно протянул один из них, и в голосе его явственно прозвучал гнев недоумка, чувствующего себя задетым, когда ему возражают. Другой из толпы нагнулся, замахнулся, и, скорее почувствовав, чем увидев, Вергилий успел увернуться от летящего камня. Дела складывались плохо.

Сначала ему показалось, что этот круг света возник лишь в его глазах от полученного тычка. Однако, судя по тому, как замерли нападавшие, этот свет увидели и они. Линия света, бежавшая по земле, замкнулась и превратилась в горящее кольцо. Вергилий внезапно ощутил давление, подобного которому ранее не испытывал. Держа нож по-прежнему направленным в сторону нападавших, он обернулся. Сзади стоял мужчина, примерно так же, как и он сам, вытянувший руку, вот только ножа в ней не было. Небрежно отставленный указательный палец был направлен в сторону огня. Палец пошел вверх — уровень пламени моментально вырос.

Бандиты — грязные мужики в латаных и засаленных куртках — шумно дышали раскрытыми ртами. Неизвестный повернулся к Вергилию и сделал рукой широкое и угрожающее движение. Круг огня моментально рассыпался на отдельные костерки, каждый из которых ринулся на противников, разбегаясь во все стороны веером. Огонь словно бы стал теперь извивающейся змеей, норовящей ужалить каждого из бросившихся врассыпную бандитов в пятку. На мрачных камнях складов мельтешили редкие отсветы. Теперь пламя двигалось медленней, но бандиты улепетывали без оглядки. Постепенно огонь стал угасать, казалось, он теряет тепло, становится из жарко-оранжевого холодным. Огоньки начали тускнеть, побелели и наконец сделались пятнышками, крапинками, стайкой светлячков, Вергилий снова оглянулся и увидел теперь, что за его спиной стоит Огненный Человек.

И тут огоньки полностью угасли.

— Хотел бы я узнать, как такое делается. — Клеменс испытующе взглянул на гостя. — Полный контроль над огнем, а точнее, над теплом — это вечная проблема в любых алхимических изысканиях. Похоже, капитан Ан-тон, вы это умеете. Хм, хм. Есть, правда, сведения о человеке, которого звали не то Элия, не то Элио, или что-то в этом роде, который умел приводить огонь с небес. Рассказывали, что в конце концов он вошел в огонь сам и с той поры не появлялся… Хм…

— Верно, — кивнул Огненный Человек. — А что до того, как это делается, то вы ведь знаете, что все на свете имеет свой образ или, как выражается Лукреций Кар, свою конфигурацию атомов. Одни образы стабильны, иные — не слишком, а третьи и вовсе постоянно перетекают. Образы огня всегда текучи. А как иначе? Они привязаны к ветру, зависят от влаги… Тут главное знать, с чего начать. А узнаешь это… — Гость улыбнулся, но улыбка не слишком разгладила его лицо. Он словно бы вглядывался во что-то, одновременно близкое и далекое.

Клеменс в нетерпении нагнулся вперед, положил подбородок на кулаки, а локти распластал по столу. Но Огненный Человек не продолжил. Клеменс вздохнул и откинулся назад.

— Ну что же, может быть, когда-нибудь после… — пробормотал он.

— Когда-нибудь, — легко согласился Вергилий, неторопливо трапезничая. Он расслабился, отдыхая от событий дня. Казалось, даже мучительная боль, возникшая после встречи с Корнелией, на время приутихла. — Когда-нибудь я наконец научусь не ввязываться в стычки. Две за один день — мда… хотя ни одна их них не обернулась для меня плохо. Возможно, из-за вас, сударь. Он повернулся к финикийцу. — Ведь в обоих случаях вы были неподалеку.

Эббед Сапфир, разглядывавший в это время модель новой астролябии (проект Вергилия, который он на время оставил), с сомнением выпятил нижнюю губу. По его мнению, эти две истории совершенно случайно сошлись в один день. Нет, он не примет никакой благодарности. В одном случае виновен безумец, ставший таковым от долгого размышления о своих несчастьях, в другом же… Второй случай скорее всего был подстроен.

— Почему вы так думаете? Кому это нужно?

— Но это же была не ссора, — не заставил себя ждать финикиец. — Это была засада. Главный громила, самый отвратительный среди них, тот, что со шрамом на подбородке, находится на жаловании у Турнуса Руфуса.

Клеменс пожал плечами. Половина Неаполя, не лучшая, надо отметить, его половина, находилась на содержании у Турнуса Руфуса. Однако финикиец продолжил свою аргументацию. Если верить его словам, по Неаполю пополз слушок, будто предпринимаются попытки сделать торговлю с Кипром совершенно свободной. Торговцы медью пришли в отчаяние — нарушается их монополия. А кто стоит за всеми торговцами, делящими между собой монополию? Турнус Руфус. Все запасы на складах моментально обесценятся. Правду ли говорят или нет — Руфусу не важно, ему нет нужды верить или нет в истинность любого слуха, довольно будет, если там содержится хотя бы крупица правды.