Фельдмаршал Репнин - [120]

Застолье велось по старому обычаю. Пили, ели, снова пили… И, конечно же, были тосты. Как водится, первый тост прозвучал в честь императора и императрицы. Потом пили за самого хозяина, за фельдмаршала князя Репнина и прочих гостей, придерживаясь чиновничьей иерархии. При всём этом гостям не обязательно было оставаться за столом, многие выходили по своим надобностям. После полуторачасового застолья устроили перерыв, чтобы, разбившись на маленькие компании, поиграть в карты в заранее подготовленных для этого комнатах. Потом снова вернулись к столам. Снова пили. Тут хозяину пришла мысль пригласить гостей в своё подмосковное имение Марфино с тем, чтобы завтра рано утром выехать на охоту. И хотя время уже клонилось к вечеру, а до Марфино был не один десяток вёрст, многие гости приняли приглашение. После настойчивых уговоров хозяина согласился поехать и князь Репнин. Хотя в жизни охотой он никогда не увлекался, много был наслышан о псарне Салтыковых как одной из самых лучших в России. На охоту можно и не пойти — там видно будет, а на собак посмотреть стоит: такие породы, какие есть у Салтыковых, редко где встретишь…

В Марфино прибыли около полуночи. С дороги выпили снова и только потом разместились спать. Репнину досталась комната на двоих с отставным майором: он заснул сразу же, как только коснулся головой подушки.

Утром майор долго будил его, уверяя, что все уже собрались на охоту и ждут только его, но князь отказался подниматься, сказавшись больным. Любители охоты, а их набралось до двадцати человек, уехали. Что до Репнина, то он, одевшись, спустился в столовую. У него и в самом деле сильно болела голова, худо было и на желудке: сильно подташнивало, и он решил попробовать поправить своё состояние крепким чаем.

— Чаем голову не обманешь, — сказал ему слуга. — Вам, ваше сиятельство, водочка нужна. Выпейте рюмочку, и как рукой снимет. — И философски добавил: — Клин вышибают клином.

От запаха водки Репнина затошнило ещё сильнее, но, следуя наставлениям слуги, он заставил себя выпить полную рюмку. Поохал, подвигался в мучениях малость, но потом боли стали постепенно сходить, а потом и вовсе стало хорошо. У него даже появился аппетит. Ему подали холодного мяса, он поел немного, выпил чаю и снова пошёл спать.

В этот раз его разбудили доносившиеся со стороны улицы голоса и лай собак. Он вспомнил, что собирался осмотреть знаменитую псарню Салтыковых, но теперь решил, что лучше сделать это в другой раз, и, выйдя к охотникам, сразу же заговорил о возвращении в Москву.

— Москва не уйдёт, — решительно ответил граф Салтыков. — Сначала пообедаем, отведаем добытой зайчатины, а потом можно в обратный путь отправляться…

Домой Репнин вернулся только поздним вечером. Камердинер Никанор встретил его с встревоженным видом.

— Где, батюшка, изволили так долго пропадать?

— Разве не знаешь? — хмуро отозвался князь. — В гостях был у графа Салтыкова.

— Не сердись на меня, батюшка. Всю ночь глаз не сомкнул, тебя ожидаючи. В таком возрасте в голову уже всякие плохие мысли лезут.

— С какой стати на тебя сердиться? Если сержусь, то только на самого себя. Не надо было ездить в гости.

— Плохо угощали?

— Не в том дело… Впрочем, не твоего ума это дело. Лучше разбери постель да помоги раздеться.

Утром Репнин собрался ехать в контору по управлению имениями. В нём вновь проснулась идея заняться устранением препон, которые мешали крестьянам прибыльно вести свои хозяйства, получать больше всякой продукции, в том числе и такой, которую охотно покупают в заморских странах, и таким образом улучшить своё положение. Жизнь, которую вёл граф Салтыков, была не по нему. Многолюдные застолья, картёжные игры способны приносить только головные боли.

Приехав в контору, Репнин нашёл там писаря, изучающего какие-то инструкции, да хорошо одетого молодого чиновника, представившегося ревизором Зубовым.

— А где сам начальник? — поинтересовался Репнин.

— Скоро должен быть, — отвечал ревизор. — Обычно приходит в это самое время.

Ревизор показался Репнину человеком дельным, и он завёл с ним разговор о положении крестьян: что можно сделать, чтобы имения сделались доходными, а жизнь крестьян стала более сносной.

— Ничего не нужно делать, — неожиданно ответил на это ревизор. — Пусть всё идёт своим чередом. Ваши имения не лучше других, но и не хуже.

— Но довольствоваться тем, что есть, тоже нельзя. Вчера мне пришлось быть в имении графа Салтыкова, оно показалось мне достаточно богатым.

— Имеете в виду село Марфино.

— Да, Марфино.

— Согласен, Марфино действительно богатое село, но не думайте, что у графа все сёла такие.

— Не знаю, как выглядят у него другие селения, но судя по его расходам, они приносят ему немалые деньги.

— Я знаю графа Салтыкова, знаю, что он закатывает самые богатые пиры в Москве, и прочее, но знаю также, откуда он берёт на всё это деньги. Его главный управляющий рассказывал: желая получить деньги со стороны, он заложил уже все свои деревни, за исключением Марфина. Его долг казне превысил два миллиона рублей. Вот откуда берутся у него деньги на увеселения.

Репнин был поражён услышанным. Однако он не мог не верить служащему своей конторы: практикой получения займов из казны под залог своих деревень пользовались многие российские помещики.