Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину - [34]

Неужели в оккупированной Германии не было военных преступников? И читая сейчас, на рубеже веков, строки наших, доморощенных исследователей, посвященные «низости НКВД-МГБ, преследовавших ни в чем не повинных немцев», невольно приходишь к выводу, что этих «первооткрывателей» Вторая мировая война никак не коснулась. Если бы коснулась, то у них наверняка были бы другие мысли на сей счет.

3. Задержка в репатриации фельдмаршала Паулюса имела весьма основательные причины. В конце 40-х годов спецслужбами СССР был получен документ одной западной разведки, из которого яствовало, что через немецкую агентуру в Советском Союзе Паулюс поддерживает на протяжении целого ряда лет тайную связь с Германией. На проверку этой информации ушло довольно значительное время, чтобы в результате прийти к выводу о том, что этот документ является хорошо сработанной фальшивкой, а изложенная в нем информации — чистая ложь.

Кроме того, существовал еще целый ряд других причин— проблемы со здоровьем, политическая обстановка в ГДР и ФРГ и так далее и тому подобное. Как бы там ни было, 6января 1951 года министру иностранных дел Союза ССР Вышинскому было направлено очередное письмо, в котором сообщалось, что «задержка репатриации и постоянные напоминания об этом в письмах родственников отрицательно отражаются на настроениях Паулюса».

Необходима была поддержка его друзей, ранее находившихся с ним в плену. И она была получена в лице Винценца Мюллера, который к тому времени являлся вице-председателем Народной палаты и вице-председателем Национально-демократической партии, и Арно фон Ленски, который входил в состав президиума Общества германо-советской дружбы в Берлине и являлся депутатом Палаты земель. Старые друзья в своих письмах старались как-то отвлечь фельдмаршала от его назойливых мыслей о несправедливом к нему отношении со стороны руководства СССР1.

Но, несмотря ни на что, Паулюс продолжал жаловаться на свою судьбу, объясняя, например, своему двоюродному брату, что «твои близкие — все с тобой. У меня же все обстоит иначе. Из шести близких членов семьи, с которыми я расстался в начале войны, я застану в живых, если когда-нибудь и вернусь домой, только двоих. И главное, при этом не будет моей жены. Утешения в этом нет и быть не может. Со временем надо привыкать жить со своей болью».

Третьего мая 1951 года один из ответственных сотрудников ГУПВИ МВД СССР встретился с Паулюсом по инициативе последнего, главным образом по вопросу о сроках его репатриации. Паулюс сказал, что хотя он и стремится к сохранению наибольшей объективности в этом вопросе, но незнание сроков продлится ли это месяц или год — создает у него ощущение бесперспективности, что весьма угнетающе действует.

После беседы с Паулюсом с тем же вопросом обратился повар Лев Георг2, из немецкой обслуги Паулюса. Он прямо заявил о своем праве на отъезд в Германию, подчеркивая, что он никакого преступления против Советского Союза не совершал и что у него имеются свои человеческие интересы и желание содержать себя и семью своим трудом на родине.

Ординарец Паулюса — Шульте Эрвин3 — не касался темы о возвращении в Германию, но, по словам Паулюса, он тоже очень удручен тем, что уже около года не получает писем от своей жены. Родители жены, правда, переписываются с ним, но о ней ни слова не упоминают.

По оценке настроений немецкой обслуги Паулюсом, оба они потеряли равновесие и нервничают. Такое участие фельдмаршала в судьбе своих приближенных похвально. Но уже в июле того же года Паулюс обратился с жалобой на нетактичность поведения повара Георга Лева, выразившуюся в том, что повар в разговорах с Паулюсом ведет себя как с равным ему солдатом, а не как полагается солдату с фельдмаршалом.

Повару Леву было разъяснено, что он является солдатом и на даче находится как обслуживающий фельдмаршала Паулюса, а поэтому следует себя вести в обращении с Паулюсом так, как положено солдату и своему положению. Одновременно повара предупредили, что в случае повторения такого поведения к нему будут применены меры воздействия. После этого отношение повара к Паулюса изменилось в нормальную сторону.

Четырнадцатого сентября 1951 года, за несколько дней до очередного, 61-го дня рождения, по решению министра внутренних дел Круглова фельдмаршалу был приготовлен подарок — часы. В связи с тем что сразу найти часы достойной марки не удалось, их подарили Паулюсу только 17 ноября.

Двадцать третьего сентября, в день его рождения, Паулюсу были преподнесены другие подарки — корзина цветов и торт. Паулюс был очень тронут тем вниманием, которое было ему оказано, и просил передать от него генерал-лейтенанту Кобулову большую благодарность.

Во время беседы на разные темы Паулюс затронул вопрос о себе, сказав: «Я всем доволен, но я все-таки не свободен, и этот забор на меня действует».

Кроме того, Паулюс сказал, что его гнетет и то, что из-за него содержатся два солдата, которые давным-давно могли бы быть дома у своих семей.

Паулюсу ответили, что о нем генерал-лейтенант Кобулов не забыл и делает все возможное по его отправке, и тут же Паулюсу сказали, что обстановка на Западе именно для него не весьма благоприятна сейчас, так что нужно это учесть и набраться терпения.