Фельдегеря генералиссимуса - [55]

— Это ложь! — задохнулась от гнева Пульхерия Васильевна. — Он умер от турецкой пули.

Человек в черном убрал в карман письмо и ядовито заметил:

— От пули, мадам, он не сразу умер. Его фельдшер лечил. А снадобья тому фельдшеру кто приготовил? Матрена ваша! Тому тоже есть свидетельство. Вот признание фельдшера, чем он лечил вашего мужа. — И он достал следующий листок. — Зачитать — или вы сразу признаетесь? Если нет, то мы Матрену допросим. Так как, мадам?

— Что вы от меня хотите? — тяжело вздохнула Пульхерия Васильевна.

— Сущий пустяк, мадам, я от вас хочу. — И он рассказал, что ей должно, английской шпионке, делать!

Глава тринадцатая

Был ли граф Ипполит Балконский тем злодеем, т. е. тем Черным человеком, что Пульхерию Васильевну шпионкой английской сделал, а потом приказал выдропужскому станционному смотрителю поить фельдъегерских лошадей водкой лошадиной?

Разумеется, нет.

Почему?

Во-первых, граф дипломат во всех смыслах этого слова, к тому же, замечу вам, дипломат русской школы.

Не буду говорить, что значит — дипломат русской школы! Толком сам не знаю, что под этим подразумевается.

Во-вторых, дипломатом он был не ахти каким. В послы он так и не выбился. Выполнял некие мелкие технические поручения. Чуть ли не за обыкновенного писаря его при нашем посольстве в Лондоне держали. Почерк у него был необыкновенный. Любую руку, как говорится, мог подделать.

Одним словом, каналья, а не дипломат!

Да, каналья, разумеется, может быть, — обязан быть злодеем. Но не обязательно злодеем английским. Что, не бывают разве русские злодеи?

В-третьих, он был необыкновенно глупым человеком.

Помните, наверное, что я говорил о тех людях, что с нашими двадцатью пятью фельдъегерями учинили? Позволю себя процитировать:

«…Между Торжком и Выдропужском в декабре 1804 года бесследно пропало двадцать пять русских фельдъегерей — факт невероятный в истории России — и невозможный. А вот все-таки пропали. Нашлись злодеи, и злодеи опытные и бесстрашные, потому как чтобы на главном тракте государства напасть на вооруженных до зубов людей военных, опытных и проверенных (другим и не поручали возить государственные бумаги чрезвычайной важности и секретности), — это какое же надо было бесстрашие и опытность иметь? Ведь только от одного звука державного их колокольчика, фельдъегерского, у обычных наших дорожных разбойников, грабивших обычных наших путешественников, стыла кровь — и они врассыпную деру давали.

За этими опытными и бесстрашными злодеями стояли другие злодеи, еще более опытные (бесстрашие этим злодеям пока воздержимся приписать)! На след одного из этих злодеев (Человека в черном) Порфирий Петрович Тушин, не без помощи, конечно, Селифана — кучера своего, напал».

Видите, никак граф Ипполит Балконский на этого Черного человека не тянет.

Правда, впечатление он производил человека умного — и весьма.

С толку меня его вид сбил поначалу — особенно его иссиня-черная шинель, с бобрами, сшитая на английский манер.

И вас, наверное, с толку эта шинель сбила?

Нет?

В-четвертых, уж больно подозрительно все на него указывало, будто кто специально его, графа Ипполита, под этого Черного человека подставлял.

В-пятых, письмо, которое он государю нашему Павлу Ι написал.

Письмо приводить не буду. Нет его у меня. А фантазировать за графа не буду.

В общем, граф был человеком глупым и подлым, злодеем и канальей!

Замечу, что злодеем и канальей он себя не мыслил — и глупым человеком — тоже. Граф считал, что он умен — и умен возвышенно и благородно.

Да и какой дурак и подлец по-другому о себе думает?

Но это так, к слову. Повода нам он еще не дал, чтобы мы его дураком и подлецом обозвали.

А что у старого князя хотел все его богатства оттяпать, так ничего предосудительного в этом нет. Почему бы не оттяпать, если на то он имел законное право?!

Другой вопрос, как он его хотел оттяпать?

Но и тут ответ есть.

Оттяпать благородно хотел.

Заподозрил старого князя в измене — и государю императору написал. Очень убедительные факты в том письме привел.

Государь генералу Саблукову велел разобраться в этом деле. Правда, генерал весьма странно стал разбираться. В Москву зачем-то поехал, а не к князю Ростову; и потом в лиловом сумраке кабинета московского генерал-губернатора во что он Ростопчина вовлек, зачем?

Но все-таки сдается мне, что Жаннет он послал к князю разобраться в том, что граф Ипполит государю императору написал. Так что и тут вроде бы все логично. Логично, но не очень.

Дело в том, что те документы, которые сейчас рассекречены, говорят, что генерал Саблуков, да его дядюшка князь Ахтаров, делали все, чтобы помешать Жаннет и Порфирию Петровичу в Деле о пропавших двадцати пяти фельдъегерях разобраться. На грань гибели их поставили.

Вот ведь как он разбирался этот генерал от кавалерии Саблуков. Но мы забежали чуть вперед.

Порфирий Петрович с Пульхерией Васильевной после баньки пьют из самовара чай.

Семейную идиллию им портит, конечно, Селифан в образе Боба Вашингтона. Он с ними сидит за столом и учится, хитрец, пить чай по-русски: неумело держит блюдце в руках и дует на него со всей своей мочи — да так, что чай из блюдца на Пульхерию Васильевну выдувает.