Феи Гант-Дорвенского леса - [19]
— Ох, извините, госпожа принцесса, что спасла тебя от смерти! — яростно прошипела она. Кейтилин побледнела, но Тилли была так зла, что не заметила этого. — Могла бы хоть немного быть благодарной, придурошная! Он только потом появился, когда мы уже сели!
— Прекрати на меня кричать, — ледяным голосом произнесла Кейтилин, но это только рассердило её спутницу. Тилли так и хотелось ударить эту идиотку, и она не стала себя сдерживать: девочка замахнулась для удара, и это, кажется, испугало Кейтилин.
— Эй, что ты делаешь!!! — закричала та, схватив Тилли за руки. — Что, совсем, что ли, с ума сошла!
Тилли ничего ей не отвечала, только с тихой злобой смотрела на Кейтилин, в красках представляя, как больно она будет бить её об землю.
«И ладонь на лицо положу, — злорадно думала она. — И феям оставлю. На растерзание».
Во время их драки лес молчал. Сначала Тилли просто не вслушивалась в то, что творится вокруг, так как голова её была занята другими мыслями, но, чуть успокоившись, она поняла, что лес впервые за это время не смеялся над ними. Феи не молчали: они переговаривались друг с другом, что-то горячо обсуждали, отчего воздух вокруг наполнился почти летним жужжанием, но точно не смеялся.
— Ты что дерешься! — возмущённо воскликнула Кейтилин в лицо Тилли. Она продолжала держать её руки, словно опасаясь, что та снова захочет на неё напасть. — Сначала опасности подвергаешь, молчишь, а потом дерёшься!
— А ты почему ничего об этом не знаешь? — сердито ответила Тилли; ей хотелось во что бы то ни стало переспорить Кейтилин. — Что, в книжке твоей про Гилли Ду тоже не написано?
— Написано! Но я не знала…
— Чего ты не знала?! Что он далеко не всегда нападает? Что он не в каждой березе обитает? Что он сначала себя не выдает? Ну что ты за дура!
Тилли резко выдернула руки и скрестила их на груди, довольная своим бойким ответом. Она была абсолютно уверена в своей правоте и ждала, когда Кейтилин наконец соизволит извиниться перед ней. И то она решила перед тем сначала подумать, прощать ли её или же не стоит. В конце концов, она же не позволит всякой белокурой бестолочи себе голову морочить!
Однако Кейтилин не торопилась с извинениями. Она явно чувствовала себя не так уверенно, как всего какую-то минуту назад, но продолжала держаться с достоинством, что невероятно злило Тилли.
— Да, я действительно плохо читала эту книгу, — наконец произнесла она. — Мне казалось, что это просто сказки, и на них не стоит обращать внимания. — Она замолчала, словно раздумывая над своими словами. — Значит, Гилли Ду?
— Ага, — мрачно ответила Тилли. — И теперь нам березы за милю обходить придется.
— Ох, — Кейтилин сжала край платья. — А это возможно?
Тилли задумалась.
— В этом лесу не так много берёз. Мне кажется, мы сможем с этим справиться. Только, конечно, придётся быть очень осторожными.
Кейтилин замолчала, глядя на деревья. Тилли видела, как она пытается справиться с полученными знаниями, но ей почему-то не хотелось злорадствовать; напротив, ей даже стало жалко эту девочку, которой раньше никогда не приходилось сталкиваться с чем-то волшебным. Обычно Тилли смеялась над такими детьми, и ей было радостно, когда кто-то из них получал щелчок по носу от настоящей жизни, но в этот раз внутреннее чутье ей подсказывало, что Кейтилин вовсе не такая…
«Да все они такие, — резко обрубила эту мысль Тилли. — Все они, богатенькие, одинаковые. Просто эта ещё и глупая».
— Это ведь твоё проклятие, да? — произнесла Кейтилин, и Тилли вздрогнула. — Ты умеешь видеть плохих фей. Это ведь часть проклятия, да?
— Да нет, — медленно ответила Тилли, пытаясь сообразить, о чём эта дура вообще говорит. Ох, кажется, Тилли что-то там говорила ей о проклятии… вот только вспомнить бы что. — Я такая с самого детства.
— Скажи… их очень много? Сейчас, вокруг нас.
Тилли пробежалась глазами по стоящим вокруг них деревьям. За каждым листочком, за каждой иголочкой, под корой и в траве прятались феи. Они были большими и маленькими, красивыми и уродливыми, похожими на людей и зверей, с крыльями и без. Они смотрели на них и вновь начинали смеяться. Пока ещё не так громко, но Тилли знала, что скоро этот смех будет давить ей на уши и мешать ходить. Он будет литься на них отовсюду: с неба, из-под земли, из каждой былинки и пыли в воздухе.
— Да, — ответила она. — Очень много.
Кейтилин сосредоточенно слушала её. Она тоже пыталась видеть фей, разглядывая вслед за Тилли деревья и землю, но, очевидно, ей это не удалось. Тилли впервые задумалась о том, каково, должно быть, человеку, который не умеет видеть ничего волшебного. Вот если бы она была вместо Кейтилин под тем злосчастным деревом, и также была лишена своей силы — что бы с ней было? Она бы, возможно, почувствовала, как тонкие ломкие пальцы Гилли Ду впиваются ей в голову, как её сознание, её жизнь с невыносимой головной болью вытекают из неё, оставляя лишь пустую оболочку с открытыми глазами. Затем Тилли представила, как бы она сейчас стояла на месте Кейтилин. Только что она боролась с пустотой, с чем-то, чего она ну никак не может видеть, а затем пытается расслышать в мирном чириканье птичек и шелеста листвы голоса фей, но тоже не может. Не получается. А ведь она точно знает, что они вокруг, но неизвестно, где конкретно и что с ними делать…
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.