Фехтовальщица - [87]

– Уезжайте, сударыня, – тихо сказал девушке Лабрю, – а то полет вашей мысли закончится катастрофой.

Женьку стали хватать за плащ, но она отпугнула наступающих на нее людей стилетом и, следуя совету врача, поскакала прочь.

Партия

Дерзкий демарш фехтовальщицы в сторону преступного бакалейщика, тем не менее, не прошел даром. Далеко не все поверили Фише, а улица Вольных каменщиков и вовсе недолюбливала лавочника, который никогда не давал в долг и порой всучивал хозяйкам залежалый или просто плохой товар.

– После вашего исчезновения мнения сильно разделились, – рассказывал обо всем этом вернувшийся Лабрю. – Добрые домохозяйки подрались между собой. Потом к потасовке присоединились их мужья и дети. Ксавье, сын вашей Жильберты, был очень доволен.

– А что Фише?

– Закрылся в своей лавке.

– Ничего, я еще до него доберусь.

К вечеру приехал де Шале. Он привез дорогое вино, «Декамерон»[38] и шахматы. Вино маркиз присовокупил к ужину, шахматы ко времени после него, а книгу велел отдать Валери.

– Вы ведь учите ее читать, – сказал он фехтовальщице. – Думаю, что теперь обучение пойдет быстрее.

После ужина фаворит короля велел Цезарю поставить на столе шахматную доску и предложил фехтовальщице выбрать цвет. Она, конечно, выбрала белый. Когда фигуры были расставлены, Женька и Генрих приступили к игре.

– Завтра я отвезу Валери к портному, – сказал де Шале. – Впереди еще неделя, и он успеет пошить ей приличное платье.

– Платье?

– Она поедет на балет как личная служанка «Марии Гонзалес». Что вы так смотрите? Вы же сами хотели, чтобы я устроил ее будущее.

– А если меня арестуют?

– В любом случае появление Валери в вашем обществе послужит ей отличной рекомендацией, будь вы Марией Гонзалес или Жанной де Бежар. Последнее даже лучше – за вашу служанку начнут драться. Присмотрите за ладьей, Жанна, вы оставили ее без прикрытия.

– Не надо советовать, я знаю, что делаю, – сказала самоуверенно фехтовальщица и продолжила разговор о Валери. – Вы говорили с Амандой? – спросила девушка, прикрыв ладью слоном.

– Да. Она недовольна и позволила Валери сопровождать вас только на балет.

– Может быть, предложить ей денег?

– Я предлагал, она отказалась. Валери здесь очень дорого стоит. Осталось только похитить эту крошку.

Женька поморщилась.

– Не делайте такое лицо, я не брал Валери силой, – сказал маркиз, «съел» слона конем и загнал белую ладью в угол.

– Да, вы только купили ее у Рони. Жаль, что это не вас он прикончил вчера вечером.

– Хм, попробовал бы он хотя бы замахнуться! Наглый холоп!

– А вы не думаете, что это Рони убил вашу Марию Гонзалес? – посмотрела пристально Женька, тем временем, пытаясь взять черного короля в кольцо.

– Марию? Почему вы так решили?

Девушка рассказала о своих подозрениях по поводу испанской баронессы. Генрих усмехнулся.

– Ну, если ее и убили, то это не удивительно.

– Почему?

– Потому что она жила такой же опасной жизнью как и вы.

– Но вы, по-моему, тоже любите играть со смертью, сударь.

– Не со смертью, а с жизнью. Это правда. Так скучно иногда бывает, сударыня. Главное при этом не сделать ставку на слабую фигуру… О, у вас опять потери, Жанна, мой ферзь съел вашу бедную ладью.

– А мой конь вашего… слона и теперь под угрозой ваш король.

Генрих внимательней взглянул на клетчатое поле.

– Да, король… Что-то я пропустил, – задумчиво сказал он и перевел взгляд на фехтовальщицу. – Что?

– Я живу опасной жизнью не от скуки, как вы. Делайте ход, сударь.

– Не от скуки? Возможно, но это не меняет исход, любая игра со смертью опасна.

– Ну и что? Все равно никто не может мне этого запретить, я никому не принадлежу.

– Не принадлежишь, верно… но я подумаю, что с этим можно сделать… Пожалуй, еще один ход ферзем. Вот так, – де Шале передвинул фигуру. – Вам мат, Жанна.

– Что?

Фаворит короля засмеялся, а Женька с досады вскочила и нервно заходила по комнате. Она понимала, что проигрывает, но не в шахматной партии. Генрих тоже встал и, поймав девушку за руку, подтянул к себе.

– Я хочу остаться с тобой, – коснулось щеки фехтовальщицы его горячее дыхание.

– Нет, – категорично сказала она, но из рук не вырывалась.

– Ты не поняла, я хочу остаться с тобой навсегда.

– Генрих…

– Аманда сказала, что ты выезжаешь куда-то одна.

– Выезжаю. Я не могу постоянно находиться в этой гостинице.

– Не выезжай завтра.

– Почему?

– Я приеду и свожу тебя в одно место.

– Куда? В какое место?

– Узнаешь.

Де Шале наклонил голову и поцеловал фехтовальщицу в губы. Она не сопротивлялась. В спину что-то остро кольнуло, будто кто-то надсек артерию. Под одеждой стало горячо… Иллюзия была настолько яркой, что Женька даже попыталась пощупать лиф, но нашла там только мужские руки, обнимающие ее за талию.

– Что? – спросил де Шале.

– Ничего, уезжай.

Ночью девушка снова спала плохо, но теперь ей казалось, что перед кроватью стоит не Рони, а фаворит короля, против которого вряд ли помог бы даже толедский стилет.

Генрих не обманул, на следующий день он заехал за Женькой сразу после мессы и повез ее в район аристократических особняков. Там, остановив экипаж возле одного из них, он указал на его узкие темные окна.

– Как вам этот дом, Жанна? Нравится?