Фехтовальщица - [173]

Женька села.

– Ты кто? – спросил он.

– Прачка, – ответила девушка, наблюдая пугливую суету за столом своих подруг.

– А кто научил так с «перышком» управляться?

– Конюх один.

– Гиборто Широкий, что ль?

– Да, его звали Гиборто.

– Где ты с ним свиделась?

– На Марне. В охотничьем домике.

– Ишь ты, куда дернул! Робен, нужно проведать его, напомнить про должок.

– Зря скатаетесь, – усмехнулась Женька. – Его нет сейчас на Марне.

– Хм, не врешь?

– Проверьте.

– Ладно, Гиборто – дело понятное, а тебе-то зачем это сдалось?

– Так, делать нечего было.

– Пошли с нами! – предложил Робен. – А то подохнешь в своей прачечной, как загнанная лошадь!

– А с вами разве не подохну?

– Подохнешь, если дура будешь, зато поживешь как! Скажи, Проспер!

– Не подымай пылюку! Надо сначала Герцогу сказаться!

– Жанна! – окликнула фехтовальщицу Беранжера. – Мы уходим. Ты с нами?

– Да, – встала со скамьи девушка.

– Куда? – ухватил ее за руку Робен.

– Оставь девку, – велел Проспер. – У нас еще дело сегодня.

– Нравится она мне!

– Найдем, если надо будет.

По пути в прачечную прачки тоже спросили Женьку об умении метать нож, но ее рассказ о конюхе Гиборто восприняли скептически.

– Дивлюсь я, какие это конюхи, – сказала Беранжера, поддерживая под руку пьяненькую Бригитту. – Не один ли таковский на днях в петле болтался на Гревской площади?

Марсена, по обычаю, ругалась и проклинала приход фехтовальщицы в их прачечную:

– Вот прислали-то на нашу голову! Шла бы назад в свою бесовскую обитель! Еще прирежет у нас кого-нибудь, как та маркиза шальная!

Амели и Люс шептались между собой, а Пакетта тихо, словно мышка, семенила рядом.

Стакан горячего чая

В понедельник на одном из развозов Женьке показалось, что она видела Лизи и Северина. Они шли от рынка и тащили корзины с тушками ощипанных гусей. Встретившись глазами с фехтовальщицей, Лизи на секунду застыла, переглянулась с братом, а потом оба затерялись в толпе. Все произошло очень быстро, словно мелькнуло какое-то видение, а когда фехтовальщице принесли записку от Клементины, она совершенно забыла об этой короткой встрече. «Деньги будут через несколько дней. Лицо, о котором вам известно, посетит вас сегодня в семь вечера» – прочитала Женька. Записку принес нарядный паж, и на девушку снова таращили глаза ее товарки.

– Это по поводу денег для устройства насоса, – объяснила она. – Я говорила с одной знатной дамой.

Записка была тут же порвана и брошена в жаровню. Прачки недоверчиво переглянулись, а когда вечером к воротам прачечной подкатил роскошный экипаж, из окна дома выглянул даже Клеман.

Фехтовальщица встала со скамьи и под молчаливыми взглядами окружающих проследовала к карете. Экипаж не был знаком девушке, и она немного замялась у его дверки.

– Ты Жанна? – спросил кучер.

– Да, но…

– Садись быстрей! Не велено медлить.

– В карету садиться? – разволновалась вдруг Женька.

– Ну, не шею же мне!

С запяток спрыгнул лакей и открыл перед фехтовальщицей дверку. Из салона протянулась рука в замшевой перчатке, а в глаза бросились серебряные пряжки сапог, в которых Генрих обычно выезжал на прогулки.

– Быстрей! – сказал фаворит короля.

Девушка взялась за его руку и запрыгнула в салон. Лакей закрыл дверку, и карета двинулась дальше.

– Мы куда? – спросила первое, за что смогла ухватиться в потоке охвативших ее чувств, фехтовальщица.

– В один тихий домик, – ответил, будто они расстались только вчера, Генрих.

Женька села напротив, а не рядом. Она чувствовала себя так, будто еле удерживала в руках стакан с горячим чаем, поэтому сторонилась любого соприкосновения со всем, что могло его опрокинуть и причинить ей боль.

– Как король? – спросила девушка, пытаясь говорить ровно.

– Король?.. Король сочиняет новый балет.

– Тогда передай ему, что я согласна на развод. Пусть он только оставит меня в покое.

– Ты думаешь, что я тебя бросил?

– Ты уехал.

– Да, но только после того, как король обещал мне, что тебя освободят от допросов с пристрастием. Он разве не сдержал свое обещание?

– Не знаю, я бежала из Бастилии до начала процесса.

– Ты не веришь мне?

Женька вздохнула, но ничего не ответила.

– Ты… больше не любишь меня, Жанна?

– … Люблю, но…

– Молчи и не надо никаких «но»!

Генрих сел рядом, взял фехтовальщицу за руку и поцеловал в истертую ладонь. «Стакан с горячим чаем» тотчас упал и ошпарил ее с ног до головы.

– Почему ты не приехал ко мне сразу? – спросила фехтовальщица, обняв его за наклоненную голову.

– Король не отпускал меня. Он тоже скучал, как и ты. Потом были приемы, сочельник, Рождество… Я не мог выйти, за мной, кажется, доглядывают, поэтому Клементина предложила взять свой экипаж. Сейчас все думают, что я у нее.

– Что же будет дальше? Ведь нам не дадут быть вместе.

– Сначала я найду какое-нибудь укромное местечко, чтобы ты могла там спрятаться и вытащу тебя из этой мерзкой прачечной.

– Я не могу сейчас уйти.

– Почему?

– У меня там дело, я его веду.

– Какое опять дело? – занервничал фаворит короля. – Тебе было мало «Божьей птички»?

– Это необходимо, я должна его закончить.

– Тебя ищут, а ты ведешь какое-то дело! Твоим делом должен быть я! Не для того я вернулся, чтоб ты думала о какой-то прачечной!