Фехтовальщица - [57]

Сперва Миртл была зла. Потом она плакала. А потом пришел директор и попытался всех прогнать. Ну вот. Чуть самое интересное не пропустили!

Уходили медленно. Особенно затормозив у поворота. И успели услышать, как «рыдающая узница» умилилась от такого внимания, простила Гарри свое пленение и клятвенно пообещала прекратить террор и вернуться в свой собственный туалет. Фраза про собственный туалет заинтересовала. Вообще, когда мы искали информацию про обстоятельства смерти Хогвартской школьницы, находили только какие–то обрывки и оговорки. Те, кого называют «маггловскими аврорами» так сдерживать прессу в распространении информации не умеют. Вот это я понимаю — магия! Да даже и теперь, со всеми извинениями перед Хагридом, тайна следствия осталась такой тайной, словно никакого следствия и не было вообще. Даже на миг захотелось в аврорат работать пойти. Просто, чтобы посмотреть — как у них это получается. Известного фехтовальщика не сравнить по популярности с кинозвездой или футболистом, но как меня злило иногда, что я не в состоянии сдержать журналистские бредни! А тут такое искусство. Вот бы чему научиться. Это, кстати, и Поттеру было бы полезно. Судя по старым подшивкам, имя его семьи периодически начинают полоскать на газетных листах. Фу! Запретить бы желтую прессу законодательно!

Информационный голод привел нас на следующий день в туалет, который Миртл искренне считала своим. Привидение ломалось и кривлялось, периодически обвиняя нас в черствости и подозревая за каждым словом гнусную насмешку. Учитывая, что она училась на Рейвенкло, можно проследить верность факультета традициям. Если б не наша встреча в Хогвартс–экспрессе, Невилл, может, через пару лет облюбовал бы себе какой–нибудь туалет для мальчиков, дополнив коллекцию школьных призраков.

Но упорство всегда бывает вознаграждено. Нет, вручение розовых слонов и больших п… ряников состоялось позднее. Сперва мы, собственно, упорствовали в поисках места, откуда выползало убившее девочку чудовище. Вот сказал бы кто, зачем нам это нужно было? За Миртл последовать?

Простучав полы и стены в поисках пустот, просветив все люмосом и почесав затылки, мы перешли к сольным выступлениям. Сплошной выпендреж, вот что я вам скажу.

Сперва Дракон вспомнил заклинание «Вердимилиус», которым отыскивал потайные ходы в поместье дедушки Блэка. Воистину, любопытство — лучший учитель!

Потом Эрни, картинно откинув волосы со лба резко махнул палочкой и старательно артикулируя произнес: «Диссендиум». Ничего. Потом Винсент наколдовал Апарекиум и выявил на стене надпись, что Стелла — магглянка, а волосы у нее крашеные. А у самой дальней туалетной кабинки какая–то девица написала, видимо от отчаяния неразделенной любви, что Блэк — дура и кривляка. Похоже, эти надписи старше моего дедушки! Мальчишки попытались было охаять выбор заклинания, но я тут же их осадила, заметив, что Винсент изо всех нас единственный добился результата. Ну, хоть такого. И тут Пэнси изящно достала свою волшебную палочку и сказала: «Указуй путь», одновременно выпуская ее из рук. Деревяшка осталась висеть в воздухе, острым кончиком нацелившись на неработающую раковину со змейкой на кране. Мы вытаращили глаза. Девочка задрала курносый носик к самому потолку.

— Ну кто бы знал, что такая детская присказочка сработает, — тут же вернул ее на землю удивленный Малфой. Самое смешное, что он в кои–то веки не планировал говорить гадость. Видимо, достиг таких высот мастерства, когда само получается.

Следующий этап — судорожное вспоминание отпирающих. Я испробовала Алохомору и Апперио. Не поручусь — последнее не сработало потому, что не подходило или потому, что не получилось. Может поэтому Эрни после еще одного Диссендиума, только теперь прицельного (под ехидное замечание Драко: «Повторяешься») попробовал наложить еще одно Апперио (неугомонный Малфой опять не смог смолчать: «А теперь повторяешь, МакМиллан»). При этом сам Дракон наложил Систем Аперио (то есть тоже не блеснул оригинальностью и новизной), предусмотрительно отойдя от раковины подальше. Ничего. Все посмотрели на Пэнси.

— Н-ну, — неуверенно сказала девочка, — давайте опять вспомним старенькое. Портоберто!

От раковины откололся огромный кусок, едва не придавив любопытного Гарри, выдвинувшегося слишком далеко из наших рядов.

— Гы. Ну если уж крушить… — отодвинул Лаванду с дороги Грегори. — Сезам, откройся!

Раковина вздрогнула, поскрипела и затихла. Больше никаких изменений не произошло. Мы перевели дыхание. Даже зависшая под потолком Миртл изобразила шумный вздох. Хоть все мы отлично знали, что неживое не дышит.

Мы разочарованно зашевелились. Ладно, хватит с учителей и того, что мы нашли странный ход в туалете.

Пока мы чуть расслабились, Гарри, единственный из нас, которому нечем было хвалиться — те отпирающие, что он знал произнесли до него — сделал шаг вперед и зашипел. Да так страшно, что аж мороз по коже продрал. Раковина дернулась и отъехала в сторону. Из дыры в полу дохнуло сыростью и холодом.

Сверху так же дохнуло холодом — призрак снизился до предела, почти чиркая мысками туфелек по нашим головам, а потом вдруг Миртл с визгом ввинтилась в потолок. И тут я поняла, что она испугалась повторного появления страшных глаз: