Фехтовальщица - [56]

Но пока факультатив не начался, мы стояли на «отработке». На которой профессор нас просто отчитывал за халатность. Склонив голову и всем видом выражая раскаяние, я прикидывала — успеем ли до ужина проверить коридоры рядом с ванной для старост и туалет для девочек на третьем этаже. По всему выходило, что или — или. Жалко. Поттер с Винсентом поспорили, что они первые доберутся до Миртл. И мы своим опозданием на чары, которое привело к отработке, обеспечили их преимуществом во времени.

Что? Почему мы не всей толпой ее ловим? Да я на свою беду сболтнула про зарницу. Мало того, что Дух Охоты обзавелся Тенью Соперничества, так нас с Лавандой и Пэнси заставляют шить знамена и повязки на руку, чтобы на майские праздники устроить игру такой, как я ее описала. К девятому мая думаю приурочить. Заодно красящие заклинания к этому дню подтянем. Агуаменти друг в друга пулять для начала мая все–таки еще холодновато.

— Вы меня вообще слушаете, молодые люди? — О! Этот любимый вопрос наших деканов. И они серьезно верят, что мы на него честно ответим?

— Да, профессор Флитвик, — тем же дружным хором тянем мы.

— Продемонстрируйте–ка мне то, что мы успели изучить на занятиях, мистер Гойл.

— Да, сэр! — с готовностью кивает Грегори и палочка, как живая выскальзывает из рукава в его большую ладонь, уже не отмывающуюся от смеси чернил и экспериментальных зелий.

Демонстрация начинается с обожаемой мальчишками Левиосы. Ох, что было, когда вредный Дракон все–таки поднял Тревора в воздух! Я испугалась — приятели вдрызг разругаются. А они научный диспут затеяли, почему заклятие, действующие только на предметы, с такой легкостью поднимает вполне себе живую жабу. Долго спорили. До тех пор, пока профессор Флитвик не указал, что в описании заклинания оговаривается возможность поднимать и маленьких домашних питомцев.

— Пять перышек одновременно? Отменное владение заклинанием, отменное, — профессор радуется так, словно бы забыл, что мы на отработке, и хвалить нас как бы не за что. Но слушать его восторженные восклицания как всегда приятно. — Сразу видно, что вы с мистером Лонгботтомом и мистером Малфоем тщательно проработали заклинание и с похвальным усердием изучили все книги, что я посоветовал по теме. Это радостно видеть, но позвольте, почему же вы так и не сдали эссе?

Грегори мямлит что–то маловразумительное. Боюсь, что это моя вина. Решила показать им, как оформляют научные исследования, но оказала медвежью услугу — ребята решили, что как–то все слишком сложно и не стали вообще заморачиваться. Кто ж знал?!

— Ну а вы, мисс Грейнджер? Ваши работы всегда рассудочны, полны неожиданных выводов и весьма интересных взглядов, свежих, интересных идей, новых возможностей применения! При этом вы никогда не ограничиваетесь материалами только из учебника! — (Просто никак не привыкну, что такая халтура допустима, вообще–то.) — Но как, как вы умудряетесь даже с тремя дополнительными пособиями и парой собственных наблюдений написать такой малый объем текста? Крупный разборчивый почерк — это, конечно, очень хорошо, но я скоро буду увеличивать специально для вас длину свитка. Вы практически не даете историю изобретения заклинания. Это бы могло существенно помочь.

— Я не могу, — я вздрогнула. Только не ржать при Флитвике. Как ему потом причину объяснять?

— Можете мне объяснить причину? — прозорливо вопросил преподаватель.

— Сэ–э–э-эр! — простонала я. — Я не знаю, как это понятней объяснить, чем в учебнике. Вот та же Левиоса. Ну нереально же! Я как себе представлю первую демонстрацию и все. А это ведь на полном серьезе описать надо, и даже попытаться не представлять себе, что кто–то потом школьные эссе читает. Я честно старалась. Но залила свиток чернилами, а мадам Пинс выгнала меня из библиотеки. «За ржание, непозволительное воспитанным юным девицам» — это дословная цитата.

— Что же вас так развеселило? — удивленно поднял брови маг.

— Сэр! Ну не с моей фантазией же! Вот этот мистер Джарлет Хобард[42], каким его изобразили в учебнике, с его перьями на шляпе, окладистой бородой, солидными усами, пузиком под кирасу и толстыми ляжками висит у церкви и пробует грести по–собачьи. Понимает, что ни с места и начинает ме–е–едленно снимать с себя мантию. Потом рубашку… И эта фраза про последнюю деталь одежды… Госпожа Бэгшот правда думала, что в мои одиннадцать я хочу себе такое вообразить? — выдала я под хихиканье мальчишек и покашливание профессора, которым он пытался замаскировать смешки.

— Хорошо. Учитывая ваше буйное воображение, предлагаю увеличить длину свитка за счет анализа самого заклинания. Вооружитесь теорией магии, а я поправлю ошибки. Только самостоятельно новые заклинания не придумывайте и не испытывайте ни на ком и ни на чем. Это ясно?

— Да, сэр!

— Нормальные эссе стандартной длины. Ступайте.

— До свидания, сэр!

Глава 24

И все–таки Гарри нас сделал.

Во–первых, он додумался запросить книги у Выручай–комнаты. (Мы–то вообразили, что нашли про эктоплазму все, что возможно. Ага, за неполных три месяца проштудировали все наследие предков. Точно). Только ему комната почему–то не дала эти книги вынести. Может потому, что он представлял себе не те гигантские завалы, о каких я все никак не могла перестать думать, вспоминая блеск драгоценных камней, а сразу гостиную, камин, кресло и книжку? Не знаю. Да и есть ли разница? Читать, пожалуй, там и правда удобнее, чем в школьной гостиной. В одной из книг, недели через три, он вычитал про несложный артефакт, способный на время задержать призрака. Сделал его в тайне от нас, но с консультациями и под присмотром профессора Гринграсса и профессора Флитвика, а потом просто повесил объявление, что школьник, приведший его к Миртл, получит три галлеона вознаграждения. Через час наша команда уже беседовала с недовольным призраком, отправив гонца к директору, а братья–близнецы Уизли уходили, позвякивая золотыми монетками и поглаживая странный пергамент.