Феерия для другого раза I - [3]
Все радиостанции со смаком сообщают, что моя квартира сдается, улица Гавено, дом 18, Монмартр, они даже указывают этаж, восьмой!.. даже лестничную площадку…*[14]
Возможно и даже вероятно, что они от меня избавятся, распяв меня… разорвут в клочья на тротуаре…
Всегда приветливая мадам Эсмеральд, из 15-й, меня предупредила об одной даме, имя ее не могу еще назвать… Мадам Эсмеральд – маникюрша, ее клиентки, они знают все… Так же, как и о высадке, они знают час, точное место… Все радиостанции говорят об этом, не оставляют никаких сомнений. Они об этом болтают! кафе, толпы, тротуары! Этот общий гомон… Боши разбиты! Осталось истребить всех остальных! (12) Волны захлебываются собственным хрипом от Томска до австралийского Сиднея, от Абердина до Чада, мол, это будет отбивная, фрикасе из кролика под белым вином, такого не видали уже три века! прольется кровь как из ведра, кишки будут гнить повсюду! липкие трупы, груды трупов нацистов! вся шайка! «Составьте ваши собственные списки!» Союзный десант уже взлетает!
Я тоже создан для полета! Я себя представляю в полете! Я уже лечу! Не только г-жа Эсмеральд! Другие хорошие люди мне тоже намекали… что я рассеянный, невнимательный… к тому же радиостанции! На тридцати двух языках! Сразу же после Débarquement,[15]полное обращение нации к Западу! всех сволочей на крюки в мясной лавке! По крайней мере, пятнадцать трупов в каждом квартале!*[16] Может, и больше! в каждом подъезде! Это приказ! Это наше светлое будущее! Всеобщее ликование! У меня не так много осталось времени! Франция задыхается… уже три или четыре месяца, как за мной следят… Очередь любопытствующих у дверей. Тук! Тук! Тук!
Они стучат.
– Здравствуйте, доктор!
Они смотрят на меня исподлобья… даже самые решительные из них стесняются, здесь, сейчас… у них тоже рыльце в пушку. У них души мясников… Я их гипнотизирую взглядом из-за угла. Мужчины нерешительно блеют, дрожат от страха, движения их беспорядочны, женщины возбуждены! откровенно!.. молодые – совсем явно! Они уже видят меня на крюке, четвертованного, кастрированного. Быстрей! быстрей! говорят они себе! Его язык! Его глаза! Вожделение их переполняет, они садятся мне на колени, они меня нежно целуют!.. на улице меня окликают… о, тоже тайком… знакомые, люди, которые со мной почти никогда не заговаривали… им нужно сказать мне словечко. Я знаю эти взгляды, эти самоуверенные взгляды…
Уже давно боши поддаются, но вот уже точно три-четыре месяца, как можно считать их действительно разгромленными… И все эти три-четыре месяца я пожираю глазами сиськи обезумевших баб…
Так странно, непривычно, они приходят, чтобы на меня поглазеть!.. Эти тук-тук не заканчиваются… Моя дверь! Моя дверь! Я не отличаюсь особой приветливостью, даже вежливостью, я обрываю! я обрываю их речи…
– Главное! быстро! До свидания! Пока!
Тук! Тук! Следующий! Следующая!
– Доктор, пожалуйста!
Это трагедия, скажу я вам, мне бы надо было быть уже далеко… в Лапландии… в Португалии… начиная с первых же визитов-«смотрин»… с первых же косых взглядов… ослепших… Вот главный признак!.. В этом интересе окружающих – жестокость, они приходят посмотреть на ваши трупные пятна… побыть рядом со смертью, которая их не коснется, не причинит вреда их дорогому «эго», пришло время… их время… примириться со смертью!.. Улыбнись же смерти, своей смерти, воспользуйся тем, что она совсем рядом, заведи с ней дружеские отношения… Они бросают ей в пасть вас вместе со всеми потрохами… советуют ей ухватить покрепче и больше не отпускать… чтоб она им показала, этим шакалам… что она, смерть, вас взяла, проглотила! Чтоб это стало для вас настоящей Голгофой! Только для вас! Они ведь пришли поаплодировать смерти, такие воодушевленные… Они же так ратовали за вашу казнь!.. Ах, ну еще часочек жизни! сделайте одолжение!.. Это сговор Инстинктов!
Дурак тот, кому слишком рано становится на все наплевать! Вот и вся мораль!
А в целом, я хорошо себя чувствовал, в полном сознании был, но ужасно измотан… И потом, во мне почему-то жила старомодная учтивость… Все это скопище возле дверей!.. пинком под зад! Это было бы уважением к себе! Господи, мне не в диковинку! Я не должен был никого принимать… я измотан, я измочален еще начиная с 14-го, у меня тысячи причин быть неблагодарным, невыносимым. И все-таки я иду им открывать! Тук! Тук! Бедная моя дверь! Дьявол! Под зад!..
Это было бы единственно умным поступком! А что если они приходят сюда, чтобы снова меня преследовать? Не только домой, и в Диспансер тоже, в Безон!*[17] Десять, двенадцать, пятнадцать человек ждут встречи со мной… Мне бы им сказать по-хорошему: «Я не принимаю!» Оп! все-таки! но они обижаются! Как-никак, люди находятся рядом с висельником. Их эмоции грозят вас поглотить!.. если вы с ними болтаете, они бормочут… нужно быть осторожным… тактичным! или же не показывать виду, что вы заметили, как они вас обнюхивают… пожиратели падали… Клеманс, она тоже… еще старая дружба, о которой она хочет со мной поговорить… не осталось больше старой дружбы… разинув рот… переминаюсь с ноги на ногу, пересаживаюсь на краешек стула… бормочу какие-то слова… замолкаю… Я смеюсь… Я заливаюсь…
Роман «Путешествие на край ночи» (1932) — одно из ключевых произведений французской литературы XX в., обладающих зарядом огромной эмоциональной силы. Это бурлескная и горькая исповедь прошедшего сквозь «всеобщее свинство» Первой мировой войны и разуверившегося в жизни интеллигента.
Скандальный и шокирующий роман Луи-Фердинанда Селини — одно из классических произведений французской литературы XX века. Написанный в 1936 году, он широко представил колоритную картину жизни и нравов парижского дна. Посвященный юности писателя, роман «Смерть в кредит» оказал огромное влияние на молодежные движения второй половины XX века.
Перед вами первое издание на русском языке романа «Ригодон» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа «Север» классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века Л.-Ф. Селина (1894–1961). Как и все другие книги автора, они автобиографичны.По обожженной войной Европе скитаются четверо: сам Селин, его жена Лили, друг Ле Виган и кот Бебер, ставший самым знаменитым котом во французской литературе. Это главные действующие лица, все остальные – эпизодические персонажи: генералы без армий, начальники разбомбленных вокзалов, жители разрушенных немецких городов и деревень, беженцы, потерянные родителями дети, животные, огромное и скорбное шествие живых и мертвых, и все они – вместе с Селином – свидетели Апокалипсиса, где писатель, по его признанию, «и есть хроникер спектаклей Всемирного Театра Гиньолей».
Перед вами первое издание на русском языке романа классика французской литературы Луи-Фердинанда Селина (1894–1961) «Банда гиньолей». Это шокирующее произведение, как и большинство книг писателя, автобиографично.В центре романа — двадцатидвухлетний француз Фердинанд, успевший повоевать на фронтах Первой мировой войны, человек с исковерканными телом и душой. Волею судьбы он оказался в Лондоне среди проституток, сутенеров, лавочников. Его жизнь — это бег с препятствиями, победить которые невозможно, ибо он — одинокий бродяга, пребывающий в вечном конфликте с окружающим миром и самим собой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.