Федюнинский - [13]
Германия, в свою очередь, грезила решением проблемы «Данцигского коридора», отделяющего от нее Восточную Пруссию. Европа склонялась к тому, чтобы проблему эту поскорее решить — но решать ее нужно было за счет польских земель. В британских газетах появились статьи с заголовками вроде такого: «Если немцы так могущественны, не должны ли мы пойти вместе с ними?». Но все компромиссы, ущемляющие национальные интересы, как правило, ведут к худшему. Сбывалось пророчество Черчилля, произнесенное им в речи во время выступления в палате общин: «У вас был выбор между войной и бесчестьем. Вы выбрали бесчестье, теперь вы получите войну».
Не пройдет и года, как она загрохочет на полях Европы, а потом перекинется и на другие континенты. Уже в апреле 1939 года Гитлер подпишет приказ о начале операции «Вайс» — вторжения в Польшу.
В Испании между тем уже полыхало.
Неспокойно было и на Дальнем Востоке.
Федюнинский к тому времени был переведен в 108-й стрелковый Белореченский полк на должность заместителя командира полка по хозяйственной части. На первый взгляд странно: боевого командира, отличившегося в сражении на КВЖД, орденоносца запихивают в завхозы… По всей вероятности, дело обстояло следующим образом. К тому времени он получил очередное воинское звание — «подполковник», — а подполковничья вакансия открылась только в соседнем полку. Так он на время стал хозяйственником, и это ему в дальнейшем всегда помогало. Война — это на 60–80 процентов снабжение, обеспечение, расквартирование, одним словом, хорошо налаженный тыл и подвоз.
Однажды ночью полк подняли по тревоге. Поступил приказ: следовать на железнодорожную станцию и грузиться в эшелоны. Куда дальше? Почему подняли так спешно — по тревоге? Никто в штабе не мог толком объяснить такую внезапность и спешку. Эшелоны один за другим двинулись. Стало понятно хотя бы одно — на восток. Утром прибыли в Улан-Удэ. Выгрузились. Только теперь стало известно, что в тупиках станции выгружаются и другие полки дивизии — Владимирский, Сахалинский и Волжский артиллерийский.
Дальше двинулись колоннами. Шли на юг, к границе. В Кяхте остановились. После короткого привала личный состав построили и зачитали приказ: по договору с монгольским правительством дивизия передислоцируется в МНР для несения службы.
Япония еще в начале 1930-х годов захватила Маньчжурию. В 1937 году ее войска напали на Китай, захватили Пекин и Нанкин, тогдашнюю столицу, где устроили чудовищную резню. Начало освоения самураями Азиатского материка было положено. Все грезили империями. Имперский дух был разлит по всему земному шару.
Правительство Монгольской Народной Республики, опасаясь японской агрессии, в 1936 году заключило с СССР соглашение об оказании взаимной помощи и поддержки в случае, если одна из стран — участниц соглашения подвергнется нападению со стороны какого-либо третьего государства.
И вот первый шаг в оказании взаимной помощи Монголии был сделан. Через границу перебрасывались советские войска, в том числе 36-я дивизия, которая стала именоваться мотострелковой. Правда, моторизация ее в основном пока заключалась в том, что пехоту посадили на машины. Грузовики мобилизовали в народном хозяйстве — собрали в Улан-Удэ по всем предприятиям, организациям и учреждениям вместе с водителями.
Дивизия в свое время формировалась во Владимире и Казани. Пополнение шло из Сибири и Забайкалья. Потомки казаков и первопроходцев, охотники, люди, привычные к суровому климату и любым испытаниям.
Колонна дошла до Улан-Батора. «В то время Улан-Батор был небольшим городком азиатского типа, — вспоминал Федюнинский. — Юрты и буддийские монастыри являлись главными его достопримечательностями. Основное население составляли служители буддийского культа — ламы, которых тогда насчитывалось в городе около 8 тыс. человек. И только в период надома (монгольский праздник. — С. М.) Улан-Батор становился многолюдным. Сюда собирались араты со всей округи, и на окраинах вырастал еще один город из тысячи юрт».
Кто-то из белогвардейцев, которые жили здесь до прихода летом 1921 года Красной армии, называли Ургу (такое имя город носил до 1924 года) большим аулом. Тем не менее там проживала довольно многочисленная русская колония. Продолжало работать русское консульство, учрежденное еще царским правительством. Действовало более двадцати торговых фирм, кожевенный завод, банк. В феврале 1921 года в Ургу ворвалась Азиатская дивизия барона Унгерна. В городе началась резня, унгерновцы без суда и следствия (эти институты в Азиатской никогда не вводились, судьбу подозреваемых единолично решал командир) убивали большевиков, китайцев, евреев и просто проявивших какие-либо признаки нелояльности к режиму, который установил «повелитель пустыни» со своим разношерстным, будто из преисподней явившимся войском. Через полгода Азиатская дивизия ушла в «поход на Русь» и там, в Даурии и Бурятии, в боях с частями 5-й армии РККА была разбита и рассеяна. «Дикого барона» схватили и вскоре расстреляли по приговору Чрезвычайного трибунала в Новониколаевске.
В истории Гражданской войны Роман Федорович Унгерн-Штернберг — фигура на нынешний взгляд экзотическая — но кого только не выносили тогда бурные волны истории на поверхность! Идеей-фикс Унгерна было восстановление в Китае маньчжурской династии Цин, возрождение Поднебесной империи, формирование войска из азиатов и поход «до Португалии», до последнего моря, куда некогда стремился Чингисхан. Целью похода было освобождение буржуазной Европы, исцеление ее от разложения, а по пути — очищение от большевизма. Кстати, в орде Унгерна оказался и отряд тоболяков во главе с полковником Николаем Казагранди. Самого Казагранди в конце концов расстреляют по приказанию барона — пути гражданских войн извилисты.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Среди многочисленных публикаций, посвященных адмиралу Вильгельму Канарису, книга немецкого историка К. Х. Абсхагена выделяется попыткой понять и объективно воспроизвести личность и образ жизни руководителя военной разведки вермахта и одновременно видного участника немецкого Сопротивления.Книга вводит в обширный круг общения руководителя абвера, приоткрывает малоизвестные страницы истории Европы 30—40-х годов двадцатого века.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.