Федор Сологуб - [26]

Что касается среды символистов, то в ней признанным успехом писателя стали «Тени». Учитывая отсылку к платоновскому диалогу «Государство», они обретали философичность и были достаточно благообразны, чтобы не оскорблять вкуса публики. Зинаида Гиппиус приняла рассказ восторженно, однако не спешила полностью переоценивать творчество писателя: «Федор Кузьмич! Позвольте мне смиренно принести Вам благодарность и высказать мое благоговение перед человеком, который сумел написать истинно прекрасную вещь — Тени. Если бы Вы больше знали меня — Вы убедились бы, что я действительно тронута — потому что подобных слов я еще никому не говорила — и, верно, не скажу, если не явится ослепительный талант. Может быть также, что это у Вас вышло случайно — и дальнейшая работа не даст ничего подобного. Я даже почти уверена, что роман Ваш не таков».

Вообще писателя, безусловно, заметили в модернистских кругах. Символизм постепенно утверждался как направление, и в последующие годы находились издатели, готовые печатать книги Сологуба на гонорарной основе. В 1904 году владелец издательства «Гриф» Сергей Соколов оговаривал с Сологубом условия публикации: они были одинаковы для всех авторов, чистый барыш делился между писателем и «Грифом» пополам. Ведя переговоры с Сологубом, «Гриф» одновременно готовился издать книги Блока, Бальмонта, Андрея Белого.

В том же 1904 году в издательстве «Скорпион», в котором главным редактором был Брюсов, вышла книга Сологуба «Жало смерти». За месяц до выхода она была задержана цензурой. Автор догадывался о причине скандала — в рукописи сборник включал рассказ «Милый паж», историю о том, как старый граф разрешил своей супруге изменять ему с молодым слугой. Сологуб сам подсказал Брюсову решение проблемы: выкинуть этот текст из книги. В результате в сборник он не вошел.

Большая часть этой книги снова была посвящена детям, на первый план выходила тема смерти: рассказы «Красота» и «Утешение» начинались и заканчивались гибелью героев, остальные тоже непременно были связаны с умершими. Критика не могла не язвить на эту тему. Александр Измайлов, с которым у Сологуба впоследствии сложились приятельские отношения, писал, что это «странная книжка, больная книжка. Записи о больных детях, с бессонницами в десять лет, с собачьего старостью в двенадцать…». Признавая, что такие болезненные явления возможны в реальности, критик недоумевал, зачем освещать их в литературе. Однако тема человеческих смертей в этой книге по сравнению с предыдущей была осмысленнее, смерть не просто уносила безвольных героев, они сознательно шли на нее, утешаясь этим в своих несчастьях. Абсолютно отчетливо в сборнике «дьяволопоклонника» Сологуба обозначился образ рая, куда впустят погибших детей. В рассказе «Баранчик» деревня Хотимирицы (от слов «хотеть мира») готовится к светлому церковному празднику — дню Ильи-пророка, крестьянин Влас зарезал к этому дню барана, и его дети, Аниска и Сенька, радуются вместе со взрослыми. Смерть баранчика для них — игра, эксперимент, который они легко и весело повторяют на себе. Аниска закалывает Сеньку, льется красивая, красная и радостная кровь, но Сенька не встает, и девочке становится тоскливо. Не по ее вине притягательная тайна смерти раскрывается каждому только один раз. Аниска забирается в печку, затихает там, пока мать готовит к празднику пироги, и задыхается от дыма. Господь простил девочку, невинно пролившую кровь брата, и «впустили ангелы Аниску и Сеньку в обители светозарные и в сады благоуханные, где на тихих травах мерцают медвяные росы и в светлых берегах струятся отрадные воды».

Как же мог описывать рай поэт зла и смерти, молившийся в стихах не богу, а лукавому, называвший его «Отец мой Дьявол»? Его часто — и в годы учебы, и на службе — обвиняли в том, что он в церкви стоял «истуканом». Несомненно, мир для Сологуба был не однослойным, имел мистическую подкладку, однако этот мистицизм мог быть связан с богоборчеством писателя, в первую очередь направленным против христианских представлений о божественном. По воспоминаниям Ивана Попова, Тетерников еще в юности соглашался с тем, что сатана и бог одинаково реальны.

Образ рая мерещится и другому герою книги «Жало смерти» — маленькому Мите из рассказа «Утешение». По созвучию слов предвестником небесного успокоения становится для него Раечка — девочка, случайно выпавшая из окна у Мити на глазах. Рая, являющаяся мальчику в белых одеждах и манящая его самоубийством, — это сама Смерть, но она невинна и прекрасна, как юная невеста. Чудовищна и груба не смерть, а жизнь, в которой ребенок терпит постоянные унижения и издевательства. Герои книги не боятся умереть. В рассказе «Земле земное» мальчик Саша, на которого давно засмотрелась Курносая, любит ходить босиком и чувствовать землю, в которую когда-нибудь ляжет. Вместе с этими детьми читатель Сологуба совершает переворот в своем сознании, изучая явление смерти в деталях и привыкая к нему.

Самый порочный герой сборника — Ваня из заглавного рассказа «Жало смерти», который учит домашнего мальчика Колю пить мадеру, курить табак и «мечтать о стыдном». Он полностью завладевает волей своей жертвы и доводит товарища до самоубийства, но, соблазняя, соблазняется сам и тоже сводит счеты с жизнью. В «Утешении», в «Жале смерти» Сологуб описывает последний зов жизни, последний ужас самоубийц — но и успокоение последнего шага. Уродливый, злой Ваня, по мнению автора, которое он выразил в полемическом письме Федору Батюшкову, — мальчик «в глубине души, конечно, невинный».