Федерико Феллини - [89]

«Я хочу уйти вместе с ним», — сказала Джульетта Мазина шепотом, когда гроб был помещен на катафалк, который должен был отвезти его в Римини. Однако, страдая от рака, Джульетта пережила его, испытывая все усиливающиеся страдания, почти на пять месяцев. Она умерла 23 марта 1994 года.

ИНТЕРВЬЮ С ДЖУЛЬЕТТОЙ МАЗИНОЙ

Я познакомился с Джульеттой Мазиной примерно в то же время, когда впервые увидел Федерико Феллини, но у меня тогда не было возможности видеть ее столь же часто, как ее знаменитого мужа. После я встречал ее при различных обстоятельствах, особенно на премьерах в Опере, которые она практически никогда не пропускала. Она тогда оставляла необыкновенное впечатление: легкая, элегантная, улыбающаяся и лучащаяся счастьем.

Приведенное здесь длинное интервью она дала мне в начале 1989 года, в течение двух дней. Позже я ездил с ней и Феллини в Токио в 1990 году, в 1992-м — в Россиньер к Балтусу и в 1993-м — в Лос-Анджелес. Она тогда еще оставалась верна себе: моложавая, игривая, сердечная, полная человечности. Но с лета 1993 года она разительно изменилась: улыбка исчезла с ее лица, которое со временем становилось все более грустным, пока окончательно не превратилось в маску страдания и муки.

Костантини: Когда, где и как вы познакомились с Федерико Феллини?

Мазина: Я познакомилась с ним в 1942 году, в Риме. Я тогда работала в Итальянском объединении римских артистов (ИОРА). У меня было амплуа молодой героини в труппе Драматического музыкального театра, которым руководил Чезаре Каваллотти. Мне был тогда двадцать один год. Образование я получила у урсулинок в Сант-Анджела Мери-чи, учебном заведении, располагавшемся на виа Номентана, потом поступила в университет «Ла Сапьенца» — все в Риме. Хотя я и получала классическое образование, тем не менее выбрала для себя современные языки и литературу, поскольку философия не была моим коньком. Тогда я уже увлеклась театром, играла в университетском студенческом театре. Дебютировала я в трех одноактных пьесах: «Счастливом путешествии» Торнтона Уайдлера, «Почте» Тагора и «При выходе» Пиранделло. Сицилийский драматург Россо ли Сан Секондо отозвался обо мне с большой похвалой, и театр Элизео предложил мне подписать контракт на три года: девять месяцев в году я должна была выступать в Риме или ездить в турне. Но отец на это сказал мне: «Сначала диплом, потом театр. Если ты подпишешь этот контракт, прощай, диплом». Монашки из института Сант-Анджела Меричи, у которых я начинала играть, были на моей стороне. «Все пути Господни хороши», — говорили они. Но отец был непреклонен, и я была вынуждена отказаться от контракта. Сразу после этого поступило предложение от НОРА (EIAR).

— И чем вы там занимались?

— Труппа Драматического музыкального театра занималась всем понемногу: ставили скетчи, показывали ревю, оперетты. И я тоже занималась всем понемногу: играла, пела, всегда вживую. Мюзик-холл мне нравился больше, чем классический театр, особенно когда Чезаре Каваллотти придумал «Терзильо». Это была серия радиопередач под общим названием «Похождения Чико и Поллины» — четы молодоженов, с которыми постоянно что-нибудь приключалось. Выходила одна передача в неделю: «Первая любовь», «Свадьба», «Медовый месяц» и так далее. Тексты к ним писал Федерико Феллини. Сначала он публиковал их в «Марке Аврелии», периодическом юмористическом и сатирическом издании, выходившем в Риме, а потом уже переделывал для ПОРА. Эта работа позволяла мне одновременно играть, учиться и к тому же давать частные уроки итальянского и латыни.

— Но все же где и как вы познакомились с Федерико Феллини?

— Благодаря своим текстам, рисункам и карикатурам, появлявшимся на страницах «Марка Аврелия», Феллини был уже довольно популярен, особенно среди молодежи. Но для меня «Марк Аврелий» был запрещенным журналом. Моя тетя Джулия, у которой я жила, как и моя кормилица Анна, относились ко мне так, будто мне было все еще двенадцать лет. Поэтому о Феллини я знала лишь то, что он пишет тексты к передачам, в которых я принимаю участие, и все. Однажды он позвонил мне и попросил мои фотографии. Он пояснил, что хочет делать фильм по «Похождениям Чико и Поллины». Мне пришлось сделать фотографии у некоего Маландрино, ателье которого находилось на площади Кавур, и я отправила их Феллини от своей кормилицы.

Он перезвонил мне несколько дней спустя. Сказал, что фотографии получились хорошие, я буду просто великолепна в роли Поллины, и в итоге предложил встретиться. Мы встретились в кабинете Чезаре Каваллотти в ИОРА на виа делле Боттеге Оскуре, улице, где впоследствии обосновалась штаб-квартира Итальянской коммунистической партии и неподалеку от которой обнаружили труп Альдо Моро. Мы поговорили о фильме, который намеревались сделать. Потом, перед тем как расстаться, он пригласил меня пообедать завтра или послезавтра, точно уже не помню. Вернувшись в тот день домой, своим тете и кормилице я соврала, что была в университете.

— Какое впечатление произвел на вас Феллини во время этой первой встречи?

— По правде говоря, одет он был совсем не как джентльмен в стиле лорда Брюммеля. На нем был костюм из серой фланели, сверху светлый плащ, на голове — черная фетровая шляпа. Ничего особенного. К тому же его брюки были явно коротковаты для такого крупного мужчины. Но у него были красивые волосы, густые, черные и длинные, очень длинные. Эти волосы почему-то произвели на меня особенно сильное впечатление.