Федералист - [70]

). Поведение штата Массачусетс дает урок по тому же предмету, хотя в иной сфере. Этот штат (не ожидая санкции конгресса, как того требуют Статьи конфедерации) был вынужден собрать войска для подавления внутреннего восстания (ссылка на восстание Шейса; см. статью 6. – Ред.) и все еще оплачивает корпус, чтобы не допустить возрождения мятежного духа. В конституции Массачусетса не содержится никаких препятствий принятию такой меры, но этот случай поучителен для нас в том отношении, что аналогичные события могут совершаться как при наших правительствах, так и при правительствах других стран, что иногда делает существенно важным содержание военных сил в мирное время для обеспечения безопасности общества, и поэтому неуместно контролировать в этом отношении компетенцию законодателей. Это также учит нас, применительно к Соединенным Штатам, как мало склонны уважать права слабого правительства даже его избиратели. И еще это учит в дополнение ко всему остальному: бумажные условия совершенно [c.176] недостаточны, когда идет борьба за общественные потребности.

Основной аксиомой конфедерации Спарты было требование, чтобы пост адмирала не занимал дважды один и тот же человек. Участники Пелопоннесской конфедерации, потерпевшие сокрушительное поражение на море от афинян, потребовали, чтобы Лисандр, который с отличием служил на этом посту, возглавил объединенный флот. Спартанцы, дабы удовлетворить союзников и сохранить видимость верности своим древним установлениям, прибегли к тонкой уловке, наделив Лисандра всей властью адмирала, но с номинальным титулом вице-адмирала. Этот пример выбран из множества подобных, которые можно привести в поддержку уже указанной истины, проиллюстрированной случаями и из нашей истории: нации практически не обращают внимания на правила и аксиомы, по сути своей противоречащие нуждам общества. Мудрые политики проявят осторожность, чтобы не связать правительство невыполнимыми ограничениями, ибо понимают: каждое нарушение основных законов, хотя и продиктованное необходимостью, наносит ущерб священному почитанию, с коим правители должны относиться к конституции страны, и создает прецедент для других нарушений, в которых вообще нет необходимости как менее настоятельных и ощутимых.

Публий [c.177]

КОММЕНТАРИИ

Американское ополчение в ходе прошлой войны... – Гамильтон считал, что разговоры о солдате-гражданине, а следовательно, о превосходстве ополчения над регулярной армией – опасная болтовня. В этом отношении он развивал наследие Дж. Вашингтона, который во всеоружии опыта Войны за независимость указывал: “Полагаться в какой-то степени на ополчение, конечно, смешно. Люди, оторванные от сладостей личной жизни, непривычные к звону оружия, совершенно не знакомые с военным делом, не уверенные в себе, при встрече с подготовленными и дисциплинированными войсками, искусными в военном деле, робеют и готовы бежать от собственной тени”. Что до офицеров ополчения, подбиравшихся в штатах, то, по словам Дж. Вашингтона, используя их, “ни один человек, дорожащий своей репутацией, не может отвечать за последствия”. В статье 29 Гамильтон с удовлетворением констатировал, что ополчение будет обучаться, а офицеры назначаются штатами в соответствии с критериями, установленными федеральным правительством. [c.577]

К тексту

Федералист № 26

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 177–184.

Декабря 22, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

Едва ли следовало ожидать, что в народной революции умы остановятся на той золотой середине, которая отмечает желанную границу между властью и [c.177] привилегиями и объединяет энергию правительства с обеспечением безопасности частных прав. Неудача в этом деликатном и важном деле – серьезнейшая причина наших трудностей, и, если мы не проявим осмотрительности, чтобы избежать повторения этой ошибки в наших будущих попытках исправить и улучшить нашу систему, мы будем бродить от одного к другому химерическому проекту, пытаться проводить изменения после изменений, но едва ли когда-нибудь существенным образом добьемся перемен к лучшему.

Сама идея ограничения законодательной власти в деле обеспечения национальной обороны принадлежит к одной из тех тонкостей, восходящих скорее к жажде свободы в большей степени страстной, чем осознанной. Мы, однако, убедились, что пока она не получила значительного распространения (см. статью 24. – Ред.). Даже в нашей стране, где она впервые была высказана, только в двух штатах – Пенсильвании и Северной Каролине – ее в какой-то степени одобрили, а все остальные отказались хоть в малейшей степени выразить ей сочувствие, мудро рассудив, что нужно все же иметь доверие, и это подразумевается в самом акте делегирования власти; лучше рисковать злоупотреблением этого доверия, чем ставить препятствия правительству и создавать угрозу общественной безопасности неуместными ограничениями законодательной власти. Противники предлагаемой конституции в этом отношении сражаются со всеобщей решимостью Америки, и вместо того, чтобы извлечь уроки из опыта – не допускать крайностей, в которые мы так или иначе можем впасть, – они, по-видимому, расположены к тому, чтобы ввести нас в другие, еще более опасные и выходящие из ряда вон. Ссылаясь на то, что тон, взятый правительством, как будто слишком высок или жесток, они стали проповедовать доктрины, рассчитанные на то, чтобы побудить нас снизить или смягчить его средствами, которые в других случаях осуждались или исключались. Можно утверждать, не впадая в обличительный тон, что, если принципы, которые они внушают по различным поводам, превратятся в народное кредо, все равно эти принципы совершенно не подойдут [c.178] народу в осуществлении правления. Но опасность такого рода нельзя не предвидеть. Граждане Америки слишком проницательны, чтобы их можно было убедить впасть в анархию. И я серьезно ошибусь, если стану утверждать, что жизнь не выработала глубокое убеждение в общественном сознании – для благосостояния и процветания общества совершенно необходима еще большая действенность правительства.