Федералист - [49]

Если возникнет оппозиция национальному правительству из-за буйств строптивых или подрывных индивидуумов, она будет сломлена теми же средствами, которые каждодневно используются против того же зла правительствами штатов. Магистраты, являющиеся держателями законов страны, независимо от их генезиса, вне сомнения, готовы защитить как национальные, так и местные законоустановления от покушений [c.122] распущенных индивидуумов. Что касается местных волнений и мятежей, которые иногда тревожат общество в результате интриг незначительных клик или неожиданных, случайных вспышек дурного настроения, которые не затрагивают громадного большинства общества, то общее правительство может использовать большие ресурсы для подавления таких беспорядков, чем в состоянии распорядиться отдельный штат. А что до смертельной вражды, которая в определенных обстоятельствах воспламеняет весь народ или его большую часть либо справедливым недовольством политикой правительства, либо каким-нибудь буйным популярным пароксизмом, то все это не подпадает под рубрику обычных расчетов. Если все это случается, то речь обычно идет о революциях и расчленении империй. Ни одна форма правления не может навсегда избежать или контролировать их. Тщетно надеяться на то, чтобы избежать событий, которые невозможно предвидеть или предотвратить, и пустое дело возражать против правительства по той причине, что оно не может совершить невозможного.

Публий [c.123]

Федералист № 17*

Александр Гамильтон

Федералист: Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. –

М.: Издательская группа “Прогресс” – “Литера”, 1994. – С. 123–127.

Комментарии (О. Л. Степанова): Там же. С. 574.

Декабря 5, 1787 г.

К народу штата Нью-Йорк

Возражение, отличное от разобранного и на которое ответ в моей последней статье, может быть выдвинуто против принципа законодательства непосредственно для граждан Америки. Могут указать, что при слишком сильном правительстве Союза возникает тенденция вобрать в себя остаточную власть, которую сочли разумным оставить штатам для решения местных вопросов. При всей терпимости к властолюбию, которую можно требовать от разумного человека, признаюсь – я не могу понять, какой соблазн могут [c.123] испытывать те, кому доверено вести дела общего правительства, чтобы лишить штаты подобной власти. Регулирование элементарного правопорядка в штате, на мой взгляд, пустяковая приманка для честолюбия. Торговля, финансы, переговоры, война, по-видимому, включают в себя все, что очаровывает умы, подверженные этой страсти, а власть, потребная для решения этих вопросов, – достояние национального хранилища. Отправление частного правосудия между гражданами одного и того же штата, надзор за сельским хозяйством и другие подобные заботы – все это, коротко говоря, должным образом разрешается местным законодательством и никогда не может быть желанным объектом генеральной юрисдикции. Следовательно, невероятно, чтобы в федеральных советах существовало желание узурпировать власть, с которой они связаны, ибо попытка использовать ее как хлопотна, так и бесполезна и обладание ею по этой причине ничего не даст для достоинства, значимости или блеска национального правительства.

Но давайте в интересах аргументации допустим, что простой безответственности и страсти к господству окажется достаточна, чтобы породить такое настроение. Но и при этом можно с уверенностью утверждать, что конституционное собрание национальных представителей, или, другими словами, народ нескольких штатов, поставит под контроль раскармливание столь чудовищного аппетита. Правительствам штатов всегда легче покушаться на национальные власти, чем национальному правительству покушаться на власти штатов. Доказательство тому – большее влияние, которое правительства штатов, при условии ведения своих дел честно и осмотрительно, обычно имеют среди народа. Это обстоятельство в то же время учит нас, что всем федеральным конституциям присуща прирожденная и существенная слабость и нужно во что бы то ни стало при их создании придать им всю силу, которую можно совместить с принципами свободы.

Большее влияние местных правительств частично проистекает от расплывчатой структуры национального правительства, но главным образом от характера проблем, которыми занята администрация штата. [c.124]

Известная особенность натуры человека состоит в том, что его привязанности ослабевают пропорционально расстоянию или расплывчатости объекта. В соответствии с тем же принципом, по которому человек больше привязан к своей семье, чем к соседям, к соседям – больше, чем к общине в целом, население каждого штата склонно испытывать куда более сильную привязанность к местным правительствам, чем к правительству Союза, если, конечно, действенность этого принципа не будет подорвана значительно лучшим функционированием последнего.

Это сильное сердечное пристрастие людей получит мощную поддержку регулированием деталей, которым займется штат.

Множество более чем минутных интересов, которые по необходимости подпадают под юрисдикцию местных администраций, создавая возможности влияния во всех частях общества, нельзя разделить, не входя в такие тягостные и непривлекательные подробности, никак не компенсирующие поучительность урока, который можно было бы из этого извлечь.