Fear no evil - [8]

Он замахнулся для удара, но на этот раз Гарри был готов. Он увернулся, оттолкнул не ожидавшего нападения Пирса и побежал по улице так, что только ветер в ушах свистел. Дадли ржал и улюлюкал за его спиной. Он не пытался преследовать его — зачем, ведь вечером кузен сам придет домой. Несмотря на это, Гарри пробежал еще несколько кварталов, прежде чем остановился. Он задрал футболку и ощупал свои ушибленные ребра. На боку уже расплывался огромный синяк, но, кажется, кости были целы.

Не убоюсь зла, напомнил себе Гарри. Дадли еще не знает, с кем связался. Думает, что если он здоровый, как боров, то ему все можно. Безмозглый маггл.

Слово всплыло откуда‑то из глубин памяти, и Гарри сам удивился тому, каким привычным оно ему показалось, хотя он был уверен, что прежде никогда его не слышал. Маггл. Не слово — плевок.

Гарри показалось, что он слышит холодный смех Тома. Он обернулся. Неподалеку три маленькие девочки играли в куклы на лужайке. Миссис Фигг ковыляла куда‑то со своей вечной клетчатой кошелкой в руке. Тома не было. Ну конечно, дубина, мысленно обругал себя Гарри. Том появляется только во сне. Хотя он готов был поклясться, что минуту назад слышал этот смех…

— Сегодня днем Дадли со своими дружками хотели меня поколотить, — сказал Гарри. Он специально пораньше вернулся домой и сразу же лег спать для того, чтобы встретиться со своим странным другом. Том стал еще старше, в его темных волосах уже показалась седина, а в глазах зажглись злые алые огоньки, впрочем, Гарри это уже не удивляло.

— Я знаю, — ответил тот. — И ты решил, что довольно терпел своего мерзкого братца.

— Откуда ты знаешь?..

— Не забывай, малыш — я живу в твоей голове, — сухо сказал Том и ухмыльнулся. — Я знаю все, что знаешь ты, и многое из того, что ты не знаешь, а также то, о чем ты предпочел бы не знать вовсе.

— Почему ты вселился именно в мою голову?! — воскликнул Гарри. — Может, я не хочу ее с кем‑то делить!

— Этого я пока не знаю, — серьезно ответил Том. — Я вспомнил многое, но пока не все. Когда‑то я был волшебником… очень могущественным волшебником. Я замыслил великие дела, но боялся, что смерть может нарушить мои планы. Тогда я сделал кое‑что… кое‑что, что позволит мне вернуться даже с того света.

— Ты все‑таки умер, — догадался Гарри. — И теперь пытаешься вернуться?

Том снова улыбнулся — печально и высокомерно.

— Когда ты вырастешь окончательно, ты уйдешь из моей головы? — допытывался Гарри.

— А тебе бы этого хотелось?

— Ты странный, — честно признался Поттер. — Иногда жуткий. Но у меня никогда не было друзей… пока не появился ты.

Том посмотрел на него взглядом, исполненным снисходительного презрения. Гарри подумал, что десятилетним он нравился ему больше.

— Почему ты выбрал именно меня? — вновь задал Гарри тот же вопрос. Том нагнулся к нему и заглянул ему в лицо.

— Может быть, потому, — сказал он тихо, — что ты нуждался во мне?

У Дадли Дурсля была дурная привычка — проснувшись среди ночи, он любил пойти на кухню и сожрать все, что найдется в холодильнике, кроме разве что сырого мяса. Тетя Петуния всегда говорила ему, что много есть на ночь опасно — могут присниться кошмарные сны, но Дадли ее нотации в одно ухо влетали, из другого вылетали. Когда дело доходило до еды, он терял последний разум.

Гарри сидел на верхней площадке лестницы, прячась за дверью в кладовку. Если смотреть из коридора, он был совершенно незаметен — человек бы увидел лишь, что дверь кладовки немного приоткрыта. Том стоял на площадке, облокотившись на перила, и лунный свет серебрил его волосы. Гарри немного завидовал — ему‑то можно было не прятаться по темным углам. Все равно никто не сможет увидеть чужое сновидение.

— Может, все же не надо этого делать, — тихо прошептал Гарри. Том даже не обернулся.

— Ты мужчина или трусливый щенок? — процедил он сквозь зубы.

— Я мужчина, — возмутился Гарри. — Но я вовсе не уверен, что надо убивать…

— Если твоему брату повезет, он всего лишь сломает позвоночник, — оскалился Том.

— Но…

— Если бы Дадли мог убить или изувечить тебя… если бы он был уверен, что ему ничего за это не будет — неужели ты думаешь, что он бы этого не сделал?

Гарри понурился.

— Не убоюсь зла, — сказал он себе.

Хлопнула дверь, ведущая в спальню Дадли, и в коридоре раздались его грузные шаги.

— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.

Гарри не знал, кто сейчас произносит эти слова — то ли Том, то ли он сам, то ли они просто звучат в его мозгу.

Дадли занес ногу над верхней ступенькой и сделал шаг.

— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня, — громко сказал Гарри и протянул руку, коснувшись мягкой, теплой спины кузена. Тот слегка повернул голову, и Гарри успел разглядеть, как изумленно расширились его поросячьи глазки. Я не буду этого делать, вдруг решил он. Я не хочу. Не убоюсь зла — это же не про Дурслей. Да, Дурсли — глупые и противные, но настоящее зло — это Том. Настоящее зло — это и он, Гарри.